Элен Клагес - Мальчишник

Эндрю Клеменс всегда хотел сына.

Чтобы брать мальчишку на рыбалку, есть вдвоем мороженное прямо из картонки, играть в бейсбол по субботам.

Он получил Томми.

У Томми была милая улыбка, барабанные пальцы, чуть косящие глаза.

"Монголоид", сказала доктор. "Извини, Энди. Но он умственно отсталый. Он никогда не зайдет дальше простых вещей, вроде как одеться самому."

Эндрю с минуту молчал. "Когда я смогу его увидеть?"

"Плохая мысль", покачал головой доктор. "Его надо бы определить в какое-нибудь заведение, а тебе не стоит к нему привязываться. Это хорошие места, в самом деле. Сейчас шестидесятые годы, а не темные века. И для Элен будет лучше, если она и не узнает, а ты подпишешь все бумаги до того, как она выйдет из наркоза." Он похлопал Эндрю по плечу. "Дай ей несколько недель, позволь ей отдохнуть, а потом попробуйте снова. Это самое лучшее."

"Я хочу видеть своего сына", сказал Эндрю. "И забрать свою семью домой."

"Ты уверен, что он справиться?", спросила Элен.

"Ну не надо. Ему уже десять. И это мальчишник. Он бредил им всю неделю. Я не стану учить его забрасывать удочку и все такое. Я дам ему бамбуковое удилище и картонку червей."

"А крючок? Он может…"

"Милая, все будет в порядке." Эндрю поцеловал жену в щеку. "Червей на крючок я стану насаживать сам и прослежу, чтобы на нем все время был спасательный жилет. Он хочет словить кайф."

"Я не хочу ловить кайф. Я хочу увидеть рыбу." Томми ковылял вниз по лестнице в полосатой майке и джинсах, на лунном лице под бейсбольной шапочкой Детройтских Тигров расплывалась улыбка. Бойскаутский рюкзачок с выцветшими надписями свисал с левого плеча; пухлое, коренастое тело согнулось для равновесия.

"Эй, приятель", сказал Эндрю. Он дотянулся и снял парня с двух последних ступенек. "Мы идем посмотреть рыбу, окей. Ты готов?"

Томми кивнул несколько раз. "Я положил в рюкзак все." Он согнулся и поднял клапан. "Свою зубную щетку, монетку, библиотечную карточку, три карандаша и трое зеленых носков." Он взглянул на мать. "Ноги могут промокнуть. Я этого не люблю."

"Очень хорошо запланировано", сказала она,

"Знаю. И у меня мое радио, пара шоколадок и банан на случай, если Ами или Дэвид проголодаются."

Эндрю засмеялся. "А я-то думал, что нас будет только двое. С нами идут все твои двадцать шесть невидимых друзей?"

"Папа." Томми упер руки в боки и завращал глазами. "Все сюда не поместятся. Только Ами, Кэти, Дэвид, Эди и Фрэнк." Он задумался на секунду. "И еще Экснер, Яки и Зельда, потому что иногда до них не доходит черед. Они же в самом конце. Брайан пойти не может. Он снова плохо себя вел, поэтому заперт в своей комнате без еды."

"Очень суровое наказание."

"Он плохо себя вел." Томми захлопнул клапан рюкзачка. "Можно уже идти?"

"Как только достанем наш ленч из холодильника – мы в пути."

"Для меня болонья с горчицей, но без пикулей." Он высунул язык.

"Именно. Еще Фритос и кексы Хостесс", сказала мать. "Кока-Кола в зеленых бутылках. Я знаю, что любят мои парни." Она подняла козырек его шапочки и поцеловала темные волосы. "Желаю тебе хорошо провести время, малыш. Я буду скучать."

"Я увижу рыбу." Томми поправил шапочку и поднял свой рюкзачок, повесив его на плечо. И направился к гаражу.

Парень на пристани взял у Эндрю залог и по наклонной бетонной рампе лебедкой выволок в воду потертую зеленую гребную шлюпку.

"Я закругляюсь в шесть тридцать", сказал он. "Возле островка мелко из-за засухи, так что не застряньте."

"Думаю, с этим мы справимся", сказал Эндрю. Он положил в лодку коробку с принадлежностями, удочки и термос с шотландским рисунком и протянул руку Томми.

"Я еще не давал лодку таким. Вы позволите ему грести?"

"Нет, не позволю." Эндрю прикусил губу, чтобы не сказать большего, и перенес сына в лодку. Он затянул завязки оранжевого спасательного жилета, аккуратно их заправил, и на секунду коснулся бледной гладкой щеки мальчишки. "Вперед, приятель?"

Томми показал ему большой палец и улыбнулся. "Смотреть рыбу."

Эндрю оттолкнулся веслом и уселся. Он начал грести. Рукоятки весел казались шершавыми в ладонях, пока он не нашел правильный ритм.

Озеро было широкое и стеклянно-гладкое, солнце посверкивало на ряби от весел. Жужжание далекого мотора эхом отзывалось от деревьев. Томми сидел минут десять, плотно прижимая руки к бокам, пока на пробу не сунул ладонь за борт и пальцами прочертил буро-зеленую воду.

"Холодная! У меня мурашки!"