Элен Клагес: Мальчишник

В двадцать два года Томми закончил окружной тренировочный центр. На фото, стоявшем на рабочем столе Эндрю, Тома Мэтью Клеменс был улыбающимся парнем с робкими восточными глазами. Руки его лежали на спинке кресла на колесиках его лучшего друга Патрика, чья голова клонилась набок, а тело держалось прямо нейлоновыми лентами синего и золотого цвета – в цветах школы.

Округ нашел ему работу в ресторане, на стирке бесконечных скатертей и салфеток в промышленной стиральной машине, за минимальную плату. Через восемнадцать месяцев ресторан разорился. Томми вернулся домой и смотрел мультики и сериалы Острова Джиллиган, пока патронаж не назначил его на другую работу, потом на третью.

В тот год, когда заболела Элен, он работал в МакДональдсе на Арчер-авеню, в двадцати минутах езды на автобусе. На его красной нашивке стояло ТОМ белыми буквами, его взрослое имя. Он улыбался каждому посетителю, заполнял баночки кетчупом и вытирал столы зеленым средством, которое пахло больницей, куда он боялся ходить.

"Теперь остались только мы, приятель", сказал Эндрю после похорон.

Томми кивнул. "Мальчишник каждый день."

Но так не получилось. Рыбалка не бывает каждый день. Было ожидание 20-го автобуса в своей красно-желтой форме, а домой на 16-м номере, как раз ко времени Скуби Ду. Всякий день перетекал во следующий, пока он не проработал в МакДональдсе пятнадцать лет, получив золотую арку, чтобы пришпилить ее под своим именем ТОМ.

Как-то в четверг Томми днем ушел с работы и пошагал на автобусную остановку. Он сидел под навесом с проездным в кармане – Взрослый Инвалид, со скидкой – дожидаясь, когда приедет его 16-й. Номер 34. Номер 44. Никакого 16-го. Он застегнул ветровку, когда припустился дождь, и сел на следующий автобус, скрипя сырыми сникерсами по резиновому коврику. Он доехал до конца линии, не увидев свою остановку, поэтому поехал назад. Все казалось незнакомым.

"Ты будешь выходить, или что, приятель?", прорычал водила.

"Только папа зовет меня приятель", ответил Томми.

"Псих." Водила заговорил в свою рацию. На конечной остановке их встретил полисмен. Он лишь взглянул и его лицо смягчилось. "Как тебя зовут, сынок?"

"Томми. Том. Том Клеменс."

"Ты знаешь свой телефонный номер, Том? Мы можем кому-нибудь позвонить?"

Он кивнул. "У меня дома папа. Номер 2-6-9-…" Томми сморщил лицо. "2-6-9-…" Он закрыл глаза. "2-6-9-…" Но он не мог припомнить остаток.

"С таким началом не может быть много Клеменсов", сказал полицейский. "Диспетчер найдет." Он заговорил в рацию на плече. Эндрю появился через двадцать минут и отвез Томми домой.

В следующий четверг на работе Том наложил горчицы в баночки для кетчупа и ушел на ленч через полчаса после прихода. Его менеджер, мистер Барнетт, усадил его для небольшой беседы.

"Это на тебя не похоже, Том. Ты из моих самых надежных парней. Но ты не уделяешь должного внимания. Ты достаточно высыпаешься?"

"Я ложусь в десять тридцать", ответил Том. "В одиннадцать по субботам."

"Что ж, теперь будь повнимательней, окей?"

"Окей-докей." Томми показал ему большой палец и был очень внимателен днем, когда мыл полы и заполнял держалки салфетками.

Неделю спустя Маркус, черный подросток, работавший на выдаче, случайно столкнулся с ним. Томми уронил свой бигмак, латук и секретный соус разлетелись по полу.

"Чтоб ты сдох, вонючая сволочь", заорал он. И швырнул в Маркуса стопку сверхбольших пластмассовых стаканов. Они перелетели через плиту и врезались в холодильник. Все за стойкой замерли и уставились. Томми стоял без движения, мертво прижав руки к бокам, рот открыт глаза пустые.

Звонок телефона вывел Эндрю из послеобеденной дремоты. "У нас проблема", сказал мистер Барнетт. "Вам надо приехать и забрать Тома."

"Альцгеймер", сказал доктор Тома. "Извините, мистер Клеменс. Я могу сделать для вас пару анализов, но все симптомы присутствуют." И он пересчитал по пальцам. "Потеря памяти, спутанность сознания, вспышки ярости. Мы называем это старческим слабоумием."

"Это же мне семьдесят шесть", сказал Эндрю. "Я должен беспокоиться. Но ему-то только сорок три."

Доктор кивнул. "Это несправедливо. Но, боюсь, каждый взрослый с синдромом Дауна, которому за сорок, испытывает такого рода преждевременное старение."

Эндрю долго рассматривал свои руки, прежде чем заговорил снова. "Какое возможно лечение?"

"Реально никакое. Наверное, Тому осталось четыре-пять лет, но он будет продолжать терять функции. Я могу сделать несколько запросов, если хотите, в заведения для людей с проблемами с памятью. Это хорошие места. Ему будет комфортно."