Григорий Ряжский - Натурщица Коллонтай

Он:

— Хорошие слова, дорогая моя, только немного нескладные, но это ничего, милая Шуранька, это бывает. Вы, судя по всему, хороший и добрый человек, и я рад, что вы пришли к необходимости веры. Жду вас.

И руку протягивает, видно, по привычке, для поцелуя, хоть и знает, что рано мне пока причащаться к его руке, как не прошедшей нужные врата.

Однако склоняюсь и целую, бабушка.

Рука у него тёплая и мягкая.

И припахивает ладаном, каким вокруг надымили.

И ничего, никакого неудобства от этого обряда поцелуя не испытала, всё нормально. Раньше думала, совесть заест, если кто узнает про меня такое, а теперь я так не думаю, что-то сдвинулось во мне, хотя и с опозданием, и переменилось к более разрешительной внутренней морали.

Я:

— А зачем неделю ждать? Я и завтра могу.

Он:

— Нет, завтра для вас ещё рано. Нужно подготовиться, «Отче наш», «Символ веры» и «Богородице Дево, радуйся…» наизусть выучить и трёхдневный пост пройти, а лучше семидневный.

Я:

— А чего нельзя, батюшка?

Он:

— Всего, чего избегают при посте: мясного, молочного, спиртного, яиц, грубых выражений, курения.

Я:

— И всё?

Он:

— Есть ещё, важное. Примириться придётся, с кем вы в ссоре, и не позволять себе с супругом, если он у вас имеется. Имеете?

Я:

— Нет у меня, отец Александр, никакого супруга. А кто был, тот далеко или на том свете. Да и не в тех годах уже, чтобы позволять.

Он:

— Вот и славно. Ждём вас.

Короче, бабушка, всё сделала, как велел. Молитовки эти выучила, оказалось, что совсем не в тягость, не длинные, и не утомительно повторять до такого запоминания, чтоб от зубов отскакивало. Да и красивые они необычайно, тягучие, как вещая песнь, и много правильного в них за совсем малым исключением — про долги не очень в «Отче наш» поняла, кто их кому оставляет.

Лишнего тоже не ела, и не ругаюсь, кроме сволочь, и не курю я и так, без подготовки для таинства.

И из живых примиряться не с кем, кроме партийного секретаря доцента Дормидонтова, которому я отказала 16 лет назад, да и то безо всякой ссоры.

И сам обряд прошёл на славу, достойно и не совестно ни от кого.

Три раза на три вопроса ответила «отрекаюсь», это там, где про сатану и князя тьмы, три раза сказала «верую». И один раз «желаю», на главный вопрос о принятии самого крещения в христианскую веру.

После чего мне полили голову святой водицей, и потом был «Аминь» с последующей общей молитвой.

На этом обряд закончился, Шуринька, всё оказалось не так страшно и не настолько стыдно перед людьми.

Вышла из храма просветлённая, благостная, восторг внутри меня родился какой-то новый.

Подумала, уже как крещёная, что, мол, Господи, как же нас воспитали изверги разные в неверии в чудо, в небесную силу, в извечность добра и низвержение всего грязного и злого. А ведь это значит, что и в себя человек тоже никогда хорошо не поверит, если нет перед ним того, что сокрыто от глаз его и от всей земной науки. Это ведь просто ужасно, и недостойно человека жить и думать, что не встретишь больше никогда на свете и после него любимых тебе существ, что тело твоё, даже хорошо сохранившееся по жизни и по годам, истлеет когда-нибудь и превратится в прах и тлен, уйдёт в землю и растворится в ней, и все, кто его касался, лелеял, любил, рисовал, писал и лепил, забудут о нём навсегда, как и рисунки свои и лепки, и живописку, рассованную по углам, чуланам и случайным, никому не нужным архивам, позабудут своей тоже умершей памятью, которая также не воскреснет никогда, ибо так устроена земная жизнь, и не будет ни для кого никакой другой, аминь.

А дома покушала после недельного воздержания, свиных колет нажарила с фарша, с белой добавкой хлебушка и с лучком их, с лучком в честь дня такого.

В тот же светлый день перед сном уже само Евангелие открыла, адаптированный вариант, без старославянских штучек и непроходимых изречений.

И стала вчитываться, никуда не торопясь.

Бабушка, оказалось четыре их, похожие, но по-разному, от разных учеников, ставших потом апостолами.

Ты об этом знала?

Или вам не дозволялось даже нос свой сунуть в такие непартийные сочинения, и не печатали их для распространения ознакомиться с историей религии хотя бы как с искусством народных масс?

Или всё же согласна и считаешь, что сплошной опиум?

Я не хочу сказать, моя хорошая, что теперь после обряда мы с тобой стали по разные стороны баррикад. Нет, это вовсе не так. Просто я считаю, что оказались мы изначально в разных временах, и думаю, что коли бы дожила ты до наших дней, то при твоём уме, таланте, шести языках и творческом подходе ко всему, чему себя посвятила, ты стопроцентно бы интересовалась не только партийным строительством, как теперь принято изъяснять про него, и идеологией развития общества нового отечественного капитализма, а ещё и самой душой человека, чья духовность витает над ним и до, и после окончательного ухода из мира живой природы. И не только в связи с подтверждением наукой электромагнетизма полей воздействия на мозговую и душевную деятельность, а ещё и оттого просто, что надоело верить в негодяев и лжецов, в грязных дельцов, торгующих бедами своего народа, набивающих офшорные карманы на далёких островах посредством запутанных жуликоватыми бухгалтерами схем ухода от народного налогообложения.