Вячеслав Овсянников - Одна ночь (сборник)

Фабрика, фабрика, бабье царство. На четыре тысячи женщин двадцать мужчин. Сшила себе юбку из габардина темно-темно синего цвета, коротенькую, по моде, выше колен. Всем на собрание, на той стороне Мойки в клубе Володарского. Тоска — эти собрания, Юргис умирает от скуки. В перерыве берет с собой, в буфет, промочить горло. Он-то громада, рядом с ним… За спиной шипящие голоса швей: «Ишь, пташка на каблучках! Напялила на себя юбчонку — ляжками сверкать!»

Главный бухгалтер Ольга Витальевна встречает на лестнице, на переходе к кабинету директора. Перегнувшись через перила пышным бюстом, жеманясь, доверительно сообщает об интимных тайнах своей жизни с Юргисом. Только что она посвящала в эти тайны директоршу Цесаркину:

— Ой, знаешь, что я тебе скажу! — восторженно восклицает Ольга Витальевна, сияя своими огромными изумрудными глазами. — Я и Марье Александровне сейчас сказала — почему я сегодня опоздала на работу. Юргисик-то, Юргисик-то мой! Все что-то стесняется, все свои трусики что-то прячет, прячет. Смотрю: а трусики у него в крови! — при этом Ольга Витальевна блаженно улыбается, говорит с придыханием, млея, сама не своя, как безумная.

Одна в секретарской, дежурная по фабрике, раз в квартал. Устроилась на диване, не спится, тревожно. Третий час, пятый… Дымом откуда-то… Горит фабрика? Пожар? Бить в набат, бежать, тушить, спасать… Померещилось. Ничего не горит и никакого дыма. Томительные предчувствия, страхи, от всех этих разговоров, от всего… Снится — не снится: как будто лежит на лестничной площадке Юргис. Но это не Юргис, это — Ленечка, у него прострелена голова… Как хорошо, что это только сон на дежурстве, лживый сон, не вещий. Кошмары всегда снятся от неудобного лежания на таких ложах. Обычное дело. Восьмой, скоро дежурству конец…

На набережной ждет Борис. Каким ветром? Давно он не показывался здесь. «Поедем в Петергоф», — проговорил погасшим голосом. Глухо, как из могильной ямы. В глазах тоска. Как будто его, как быка, на бойню ведут. И этот?.. «Побудь около меня сегодня, — попросил он. — Меня сегодня надо постеречь, понимаешь? Хотел повеситься в ванной, да веревка попалась гнилая. Когда-нибудь и крепкая ведь попадется».

С Борисом всё. Что ж было б тянуть дальше? Как веревочка ни вейся… Квартиру на Озерковой улице в Петергофе оставила без грусти. Там пролито много слез, скрытых от всех. Дико подумать, если бы Зинаида Юрьевна, эта железная свекровь застала плачущей. Там это не принято. Там даже болеть нельзя. Там, если у кого жар, температура под сорок, лежит плашмя, не услышишь, что он болен, ни единой жалобы на нездоровье, ничего такого. У него пустяки, легкий насморк, полежит-полежит и встанет. Единственное, что жаль было покинуть у Кормановых — так это постельное белье и ковры. К постельному белью и коврам слабость. Однако придется побывать в Петергофе еще разок.

Надежда встретила с радостным возгласом: «Сто лет не виделись!» Обнялись как две родных сестры. Узнала невеселые новости: в квартире на Озерковой теперь живут трое и грызутся, как собаки, — Зинаида Юрьевна и Борис с новой женой Ниной. От этой Нины у него сын. Борис опустился, алкоголик. Клянчит на выпивку у матери и жены, те не дают, тащит из дома что-нибудь на продажу. Из могильщиков ушел, не работает. Теперь уже не денди, какое там. Идет по улице, бродяга бродягой, в рваных спортивных тапочках.

А вот и Лёня! Не тот Лёнечка, погрузнел, утрачена грациозность. Вместо юного бандита с обаятельной улыбкой, грозы петергофских улиц, какой-то директор фирмы. Выслушав, произнес только одно слово: «Едем». Спросил из-за руля, не поворачивая головы: не надо ли денег на жизнь. А насчет дела, из-за которого приехала, может не беспокоиться: он вынесет ей ее вещи из квартиры на Озерковой, так, чтобы ей там ни с кем не встречаться.

Живя в другом месте, давно уже ничего не слышала о петергофских, и вдруг — гостья! Зинаида Юрьевна, драгоценная свекровь, собственной персоной, в этой своей шубе и меховой тарелке на голове. Озабочена, что Клара прервала обучение музыке. Перевезет сюда пианино на грузовике с ее базы и наймет для Клары учителя — давать частные уроки на дому. Она все оплатит, все расходы. Пусть поблагодарит их, Кормановых, у них врожденное чувство долга. Изумительная свекровь, железная свекровь! Нечего сказать. Вот кого не изменяют годы, не сгибают удары судьбы! Как не уважать ее?..

Да, вот еще что — последняя новость: Ленечку-то опять посадили. На семь лет.