Вячеслав Овсянников - Одна ночь (сборник)

Умеет он воодушевить людей. С бумажного комбината привезли для отдела перфокарты, целая фура, тягач с контейнером на платформе. Бумажный комбинат где-то за границами Ленинграда. Директор не дает грузчиков. Самим разгружать, вышел весь отдел, все шестьдесят человек, включая инженеров и механиков, во главе с Юргисом. Встали в цепочку — от машины до проходной и вверх по парадной лестнице до отдела. Из рук в руки — коробки с перфокартами, увесистые кирпичики, для женщин тяжеленько. Но весело, работают с огоньком, шуточки-прибауточки. После разгрузки Юргис ставит угощение.

В ноябре фабрике грозят наводнения. Часть материала хранится в подвальных помещениях, также — на первом этаже, в подготовительном цехе, в рулонах. Бывает, вода в Мойке поднимается в ночное время, стоит вровень с порогом у ворот подготовительного цеха, вот-вот хлынет внутрь. Объявляют тревогу, поднимают с постели весь инженерно-технический состав. Добираются, кто как может. Юргис живет недалеко, он приезжает на своем жигуленке одним из первых. Как все, в резиновых сапогах, шлепает по воде, чуть ли не по колено, спасая хранимое в подвалах. Таскают тюки и рулоны на первый и второй этажи, на настилы. Подмоченный муравейник. Это называется — большой аврал.

Лето, июнь, опять тополя на Мойке распустили пух. Этот пух летит в раскрытые окна, гуляет в цехах, хлопьями и комьями, смешиваясь с пылью от ткани, добавляя швеям трудности в их и без того удушливой атмосфере. Сколько раз просили спилить, писали в райком, горком. Но тополя не тронуты, их пора не пришла. Пух и тут, в отделе АСУ — полновластный хозяин, везде сует свой нос. Надо ноги размять. Юргис, взяв с собой трех избранных, ведет их в «Асторию», в «Щель», выпить коньячку в баре. «Щель» — это неприметная дверь за центральным входом в гостиницу, со стороны Исаакиевской площади. Об этом месте знают немногие. Там, в баре, всегда полумрак, особенно разительный, если снаружи яркий солнечный день. Бар полупустой, посетителей в дневное время мало. Тихая музыка. Сидят за стойкой вчетвером: Юргис, два программиста-инженера и один из механиков, потягивают коньячок из бокалов. Есть и другой маршрут — на Большую Морскую, в буфет Союза художников, перекусить в обеденный перерыв. Это называется: «Не сходить ли к Сикейросу, выпить кофейку?» Там, в этом буфете подается превосходный черный кофе, якобы по-мексикански.

Главный бухгалтер Ольга Витальевна приходит в отдел в кабинет Юргиса звонить по своим личным делам. Она не хочет, чтобы бухгалтерия слышала ее разговоры. Говорит в трубку: «Да, это я! Леля с Песочной!» Операторы так ее и прозвали: Леля с Песочной. Ольга Витальевна царедворка, умеет ладить с большим начальством и делать дела. С директором Цесаркиной у нее дружба. Юргиса на себе женила. Развелась со своим адмиралом, оставила прекрасную квартиру в центре города, теперь на Песочной, в коттеджике. Приходит, при всех садится Юргису на колени, обнимает за шею, ерошит волосы на полыселой голове. Зачем он ей, этот гуляка, ей — такой расчетливой? Загадка. Удивительный он, Юргис. Чем он на всех так воздействует? Отчего в отделе одно его присутствие вызывает у всех такое волнение, такой подъем, эйфорию? Он производит наркотическое действие, он самый что ни на есть сильный наркотик. Мужчин он подавляет своим превосходством. Все они рядом с Юргисом уничтожаются в пыль и прах. Один только механик Алексей отзывается о нем пренебрежительно, однако от участия в пирушках и от угощений никогда не отказывается. Да, Юргис. Позови он, помани только пальцем…

Предложил довезти до дома, как раз едет в ту сторону. В дороге жаловался, как он одинок, какая у него смертельная тоска. Хулил Ольгу Витальевну. Намертво вцепилась. Ему от этой мещанки по гроб не избавиться. Дура, лишенная всякого самолюбия. Деньги дает на его любовные похождения, сколько ни потребует, столько даст. Вытаскивает из подвалов в выселенных домах, где он пьет насмерть в жуткой компании. Спасает! Но его не надо спасать! Он там вполне счастлив, это его место, там ему не скучно, там весело. Он изобрел игрушку: механический конь. Чудо-конь! Заведешь — скачет. Игрушечная фабрика возьмет с восторгом, даст большие деньги, есть патент. Только зачем? У него предчувствия, черные сны. Ему приснилось, что друг его, коммерческий директор «Скорохода», страстный любитель конного спорта, разбился насмерть на ипподроме. А сам он лежит трупом у лифта, в двух шагах от своей квартиры, соседи идут мимо, думая, что он пьян, а у него сердце лопнуло, как пузырь… «А знаешь, почему Пушкин был ранен в живот? — вдруг ни с того ни с сего спросил Юргис. — Не знаешь? Дантес туда целился, где у мужчин сила, да промахнулся…»