Владимир Величко - Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают

А началось все с того, что ко мне по поводу телесных повреждений обратилась девочка семнадцати лет. На лице, в области глаза, у нее был большущий кровоподтек. Знаете, такой могучий, с выраженным отеком обоих век, причем сам глаз вследствие этого почти не просматривался. В общем-то, обычное дело. Эка невидаль, скажете вы — кровоподтек. Видали и пострашнее, и побольше! Так сначала подумал и я. Но когда я ознакомился с обстоятельствами, то понял, что судьба преподнесла мне то, что подспудно я где-то в глубине души давно ожидал. В причинении повреждений обвинялся тот самый мальчик, и наши дорожки, таким образом, опять пересеклись.

А произошло вот что: на школьной вечеринке мальчику отказала в танце одна из девочек, и он, «приняв для храбрости на грудь», на спор с такими же оболтусами, подошел к ней и прилюдно облапал ее. И убежал. Ну, девочка всплакнула, но осталась. Вечер-то продолжался и был интересным. Компашка же оболтусов, выпив еще, раззадорилась. Мальчик расхрабрился и сказал, что все это ерунда, что он сейчас подойдет к этой недотроге и при всех снимет с нее юбку. Что и сделал! Подойдя сзади, с силой дернул за подол — и девочка осталась в одних трусиках и колготочках, однако при этом она успела оцарапать ноготками его похабную морду. Вот тогда-то он, обозлившись, ударил ее по лицу. Девочку я осмотрел, описал повреждение и направил ее на рентгенографию с целью исключения перелома нижней стенки глазницы, которого, к счастью, не оказалось. Я быстро напечатал заключение и отдал его девочке.

А на следующее утро для освидетельствования заявился и мальчик. Был он подобострастен, заискивающе улыбчив и всем своим видом изображал раскаяние. Мол, и сам не знаю, дядя Марк, как все это получилось. Выпили, наверное, лишнего — вот и свалял дурака. И говорил он все это очень искренне, раскаивался, чуть ли не слеза катилась по его пухлым щекам. А глаза! Про такие глаза в народе говорят: эти глаза не умеют врать! И я сначала поверил ему! Действительно, мало ли что случается. А потом, уже заканчивая осмотр и печатая акт освидетельствования, я возьми да и спроси у мальчика:

— Ну ладно, ну «пощупал» ты девочку, ну это в какой-то мере понятно: гормоны там, алкоголь. А зачем же ты юбку-то с нее сорвал? Это ж чистой воды хулиганство. Неужели самому-то сейчас не стыдно?

— Стыдно, дядя Марк, — ответил Артем и покаянно опустил голову, — очень стыдно!

— Вот представь, — продолжил я, — какой-нибудь подонок то же самое сделает… ну скажем, с твоей мамой, например: при всех сдернет с нее юбку? Прикинь, какой позор для женщины!

— Ей? Стыдно… позор???? Ха-ха-ха! Да она только рада будет показать все другим мужикам, а вы — стыдно!

И мальчишка визгливо, очень искренне и заразительно расхохотался. Потом, спохватившись, резко смех оборвал и примолк.

После таких слов «любящего» сына о родной маме исчез раскаивающийся парень — подвыпивший дурачок и хулиганишка, на секунду выглянуло мурло самовлюбленного циника, хама и подлеца. И глядя на него, я понял: то, что произошло, еще цветочки! Ягодки будут впереди… точно, будут!

Плюнув на все эти психологические экзерсисы, я закончил осмотр. Описал на щеке у Артема две ссадины, ну такие… очень характерные… от ноготков. Дал им судебно-медицинскую квалификацию, а акт освидетельствования также отдал на руки мальчику — пусть несет куда хочет. Он и принес его к маме. И тут такое началось, прямо ни словом сказать, ни пером описать!

Мама накатала на многих листах заявление в прокуратуру, где среди прочих эмоциональных выплесков были и «конкретные, вопиющие факты» моей необъективности. Например, она обратила внимание товарища прокурора на то, что эксперт на 2 миллиметра преуменьшил размеры ссадин на лице ее мальчика (она их сама дома перепроверяла!). И — внимание! — цитирую дословно отрывок из ее жалобы: «…почему эксперт оценил эти ужасные повреждения на лице моего мальчика как самые легкие, они же неизгладимо и тяжело обезобразили нежную кожу на лице моего сыночка… Эксперт необъективен… не создал равных условий… он на рентген моего мальчика не направлял, а вот эту прошмандовку направлял…» Ну, вы все понимаете абсурдность этих заявлений, но объяснения прокурору писать все равно пришлось. По факту причинения девочке повреждений возбудили уголовное дело, присовокупив туда и юбочно-хулиганские действия. По окончании разбирательства мировой судья определил Артему самое легкое наказание, по вменяемой ему тогда статье.