Владимир Величко - Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают

Эта ситуация меня поначалу напрягла. Я-то ехал осматривать очередной труп, а тут! А тут придется выступать своеобразным судьей: разрулить, так сказать, ситуацию. А как доказывать? Что говорить? А вдруг там нет странгуляционной борозды, а вдруг… а если…

Однако все мои страхи сняло как рукой, как только я увидел труп. Все оказалось проще, много проще, чем я себе представлял. Довольно быстро, затратив буквально пару минут, я оглядел лежащий на полу труп, комнату и улыбнулся:

— Зовите Апостола, я готов все ему рассказать и показать. Труп висел в петле!

Полковник кому-то махнул рукой и…

— Товарищ п-а-а-лковник, осужденный номер… по вашему приказанию доставлен. — Пока с осужденного снимали наручники, я его оглядел. Да, это действительно был Пахан. Невысокий, очень жилистый, а взгляд, взгляд! Таким, наверное, можно и гвозди гнуть.

— Э-э-э… Товарищ Апостол, э-э-э… — неожиданно зазаикался я, не зная, как вести себя с ним и как разговаривать.

— Да не тушуйся, доктор, — шепнул Апостол, — лучше объясни мне, серому, как умер наш зэка. И все.

— Ну, понимаете, у него на шее — вот тут и тут — участки вдавления в кожу, которые являются фрагментами странгуляционной борозды, что доказывает то, что он… А также, если мы возьмем на микрочастицы…

— Погодь, доктор, погодь! Ты мне не втюхивай про ваши частицы фуфловые. Я знаю, что потом вы нарисуете все, что вам надо. А мне надо сейчас.

И вдруг мне стало ясно, как надо ответить этому зэку. Я вспомнил институт, экзамен по судебной медицине и ответ одного своего собрата-студента, после которого все легли от смеха на столы.

— А вот если я вам, Апостол, задам такой вопрос, — уже спокойно сказал я. — Почему человек, когда вешается, в петле висит и не выскальзывает из нее, а?

— Ну, ясно, почему. Петля сдавливает шею, и тело вниз не провалится, так как… голова больше шеи. Ну, как-то так, примерно.

— Верно, верно, товарищ Апостол, именно поэтому. Примерно так же ответил на похожий вопрос профессора и мой сокурсник: «…потому что на голове растут уши, и через них петля не может перескочить…», а теперь, — сказал я, надевая анатомические перчатки, — гляньте: вот вроде и голову, и даже лицо можно узнать, верно?

— Верно!

— А теперь? — и я стал сминать голову с костями, сделав ее при этом по объему не толще, чем окружность шеи.

— Дело было так: этот человек встал на табуретку, надел на шею проволочную петлю, взял в руку обрез двуствольного ружья, приставил стволы к подбородочной области — вот входное огнестрельное отверстие с отпечатками дульного среза — и нажал на курки. Заряд крупной дроби вынес вверх и мозг, и кости черепа, и кости верхней челюсти — по сути, всю голову, — и я показал ему на потолок, где прилипло все вышеозначенное.

— После этого он повалился с табуретки, и так как головы не осталось, то тело под действием тяжести и ушло вниз. Он, наверное, провисел несколько минут, потом упал на пол, где его и нашли. Вот, на шее, имеются следы скольжения жесткой петли. Вот мое мнение, товарищ Апостол.

Он еще немного постоял рядом, потом повернулся к полковнику:

— Все, хозяин. Мне показали — я, в натуре, врубился. Базара нет. Этот муфлон сам себя заколбасил. Мы бурагозить не будем: кипеша ни вам, ни нам не надо. Отзывай своих псов, — и протянул руки охраннику. На запястьях его снова щелкнули наручники.

— Бывай, доктор. — И Апостола увели.

— Вот такой случай, коллеги, случился со мной почти два десятка лет назад. Да, через месячишко после того случая меня пригласили в наше РОВД и от имени начальника областного УВД вручили грамоту и ценный подарок — часы. — Самуилыч снял свои «Командирские» и с законной гордостью продемонстрировал гравировку на крышечке: «Вильгельму Самуиловичу…» Тут он брюзгливо сказал:

— Только фамилия моя не склоняется, как и у истинных арийцев, а они…

— Ариец… тоже мне, ариец. У тебя что арийского-то и есть, так это твое пивное и истинное баварское пузо! Ура! Да здравствует наш Вильгельм Самуилович! — И все подняли наполненные кружки.

— Где-то я эту историю про петлю и уши уже слышал, — задумчиво сказал Женька Зенин, сосредоточенно снимая шкурку с вяленого рыбца.

— Да я тоже. Причем есть много анекдотов о медицине, и все рассказывавшие клянутся, что именно они были свидетелями — прямо пяткой себя в грудь бьют, — пробурчал Мишка Биттер.

— Что, господа, вы мне не верите, что именно у нас это было?.. ну, про уши?