Владимир Величко - Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают

— Такого же, как и в твоем рассказе, Виталий, — повернулся к Кондратьеву Влад, — один в один!

— Да, этот вид прямоходящих, Homo Oligo Sapiens — так я их тогда называл — был на удивление одинаков — в столице, в Сибири и в Киеве, наверное, — согласился Вит, — давай продолжай, Влад, не отвлекайся.

— Ну вот, выдал я этому Пиджаку врачебное свидетельство о смерти «кореша», тот расписался, что забрал ценные вещи, и пошел на улицу. И только тогда я увидел, что толстенная цепь осталась на столе. Забыл, наверное! Я схватил ее и по коридору вслед за ним кинулся:

— Постойте, постойте, вы забыли, — кричу и, догнав его уже в дверях, эту самую цепь буквально заталкиваю ему в руку. А он, зараза, брезгливо этак глянул на меня, сморщился и говорит:

— Ты че, доктор, с дуба рухнул? Кому она нужна?

— Так родным отдайте… память… все-таки дорогая…

— На фиг она им нужна? У них таких цепей… ха!

И не глядя на меня, крутанул цепь над головой, так что воздух свистнул, и запустил ее в сторону кустов, в снег. Только она и мелькнула желтым призрачным блеском в лучах неяркого ноябрьского солнца.

— Вот жлоб, — сказал подошедший сзади санитар, — лучше бы нам ее отдал, а то разбросался… Пиджак хренов!

— И чего бы ты с ней делал? — уныло спрашиваю я у него.

— Как, что? Зубным техникам бы отдали, а они за такую цепуру кучу денег отвалили бы. Грамм сто в ней ведь было?

— Не меньше! А то и все сто пятьдесят.

— А кто это здесь говорит: сто пятьдесят? — спросил вывернувший из-за угла патологоанатом. — Наливай…

— Отстань! Вечно у тебя одно на уме, — ну и рассказали ему о только что случившемся.

— А че тогда стоим, че думаем — айда искать! Ты, — спросил он меня, — заметил, куда она полетела? — И первым двинулся в ту сторону, куда я показал. Ну и мы, как барашки на веревочке, пошли следом.

Короче, ребята, не буду описывать наше почти часовое ползанье по снегу и кустам. Ничего мы не нашли — только замерзли. Бр-р-р! В конце концов плюнули мы и на поиски, и на эту паршивую цепь, и отправились согреваться дедовским, проверенным способом. Про то, как мы глотали разведенный и теплый медицинский спирт, я рассказывать не буду. Думаю, что с этой процедурой все эксперты знакомы не понаслышке.

Тут приехали забирать труп женщины, что пролежала у нас уже четверо суток. А было их в морге, надо сказать, двое: примерно одного возраста, комплекции и цвета (грязно-зеленого). Ну, они показали, кого забирают, санитар ее одел, отдал, и они уехали, получив у меня документы. Не успели мы выпить еще по одной, как приехали уже за другим трупом. Я помог санитару положить ее на стол, и в это время зашел парень и принес одежду. Передавая ее санитару, он, оглядывая тело, сказал:

— А это не наша тетя: у нашей тети не было татуировок, — и показывает на плечи, где уже отчетливо проступили сине-фиолетовые гнилостные подкожные вены. — Да и на лицо не похожа! Не она!!!

— Да какие татуировки, какое лицо? Это гниение тела уже началось, вы бы еще неделю здесь не появлялись… Тоже мне: татуировки… на лицо она им не похожа… — бурчал санитар.

— Сейчас я папу позову — пусть он глянет. — И убежал.

— Слушай, а мы не могли перепутать тела?

— Да не…Те, которые первыми забирали свою родственницу, сами же опознали, уверенно опознали!

Тут вошел парень и с ним еще двое мужчин, и принялись разглядывать труп. И так посмотрят, и эдак… Наконец, санитар не выдержал:

— И долго вы будете гадать, как на ромашке: наша… не наша? Забирайте, что дают, других все равно нет!

Вот так мы отдали труп второй женщины. И разошлись по домам, а ночью меня обуял страх — куда катимся???

— Постой, Влад, — перебил меня Вадик, — вот ты давеча сказал, что вам зарплату больница платила? Или я что-то прослушал?

— Да нет, не прослушал. Дело в том, что в нашем регионе с 1 января 1993 года все районные судебно-медицинские отделения Бюро передали в ведение районных больниц. Передали оборудование, передали «трудовые книжки». Ну а нас, рабов, прикованных к секционным столам цепями, никто и не спросил. Видели бы вы, коллеги, как главные врачи руки потирали довольнехонько! Ну типа, мы этих экспертюг теперя прижмем, мы им покажем кузькину мать, и так далее. Да вы сами все, коллеги, понимаете. Боже мой, какие идиотские указания стали порой приходить от главного врача. Ну типа:

— Алексеич, завтра к тебе придет Федя Залупыйченко — у него перелом малоберцовой кости. Надо, чтоб были тяжкие повреждения. Ты там похлопочи, сделай… — и, не слушая возражений, кладет трубку.