Ирина Горюнова: Божьи куклы

Факиры пытались привлечь ее внимание огненными шарами, море показывало ей жемчужины, спрятанные в раковинах, небо зажигало свои звезды… Но девочка спала, и спала жемчужина…

Но вдруг сквозь сон и туман к ней пришел Он. Апельсин. Рыжий клубок счастья. Дразнящий, раздражающий, ехидный, невозможный. «Хочешь, – говорит, – я возьму тебя на ручки? И буду улыбать тебя, пока ты не выдохнешь музыку, скрипка моя?»

И девочка проснулась. И проснулась жемчужина в ее груди, ставшая вдруг такой же ослепительно оранжевой, как и все пространство вокруг.

А Мастер Света довольно улыбнулся и закрыл глаза. Теперь все было в порядке.

Она сорвалась с поводка. Маленькая глупая собачка, которой надоело преданно смотреть в глаза хозяйки. Сорвалась и побежала за первой блудливой кошкой, рванувшей от нее в темную подворотню. Кошка, разумеется, забралась на дерево, перепрыгнула на крышу и исчезла… А она осталась одна в темном и чужом дворе. Сначала ей было любопытно обнюхивать столбы, деревья, качели, клумбы, потом стало скучно, а уже гораздо позже – откровенно страшно и так жалко бедную и несчастную себя, оставшуюся без хозяйки, без той, которой можно преданно смотреть в глаза и вилять хвостом в надежде на косточку и мимолетную ласку. И она заскулила, жалобно, протяжно, одиноко… Услышав же внезапно привычное и властное: «Ада, к ноге!» – по-щенячьи обрадовалась и, несмотря на страх наказания, униженно виляя хвостом, поползла обратно… Что поделаешь – любовь…

За обычными, ничем не примечательными занавесками одного из миллиардов московских окон, забравшись с ногами на кресло и обхватив их руками, сидела ОНА и грезила. В своих мыслях она уносилась далеко-далеко, туда, где за тридевять земель в обычном городе N, а вовсе не в приснопамятном тридевятом царстве жил ее возлюбленный. Он был прекрасен как бог, строен как Аполлон и обладал всеми возможными достоинствами, кроме разве что одного: пронзительного ума и интуиции, хотя в принципе был неглуп. Ну а если уж совсем конкретно, то не понимал он и не видел, как любит его эта девушка. Парень он был, в общем, неплохой, девушку не обижал, можно даже сказать, любил где-то, но вот замуж не звал и звезду с неба не дарил. Но зато был образован: читал русских классиков и обожал фильмы Феллини.

В тот вечер он слегка перебрал на очередной вечеринке и посему домой пошел без шапки и, по-моему, даже без куртки: то ли из залихватства, то ли просто забыл. Ближе к ночи у него началось жуткое похмелье, да еще и простуда подкралась. Немудрено.

Девушка же наша – натура тонкая и чувствительная – ощущала все, что происходило с ее прекрасным принцем, так как обладала даром ясновидения и некоторыми экстрасенсорными способностями, которыми обладают многие влюбленные люди, независимо от какого-либо эзотерического дара.

Вот поэтому она и сидела в кресле, с грустью думая о том, что она бы с радостью ухаживала за любимым, подавая ему аспирин, отпаивая теплым чаем, меняя компрессы… Но, увы, ехать было далеко, да и не поспеть вовремя: сам раньше поправится. А душа ее тосковала. Она задремала в кресле, где-то между явью и сном, в пограничном состоянии, и привиделось ей, что…

…Идет она по пустой дороге, зябко кутаясь в старенькую курточку. Ночь, никого нет. Только где-то в стороне недовольно каркают потревоженные ее шагами сонные вороны, нахохлившиеся, сидящие на голых ветвях обледенелых деревьев. Идет она в город N, стремится к своему милому, чтобы помочь ему и обогреть своей великой любовью. Влюбленные всегда так наивны… Снег падает ей за шиворот – а она идет, мороз проникает под дубленку, кусает за щеки, а она идет, ветер воет, а она идет… идет… идет…

Но вот наконец и город N. Вот знакомая улица, дом, подъезд, квартира. Просочившись через дверь на манер привидения (во сне возможно и не такое), она входит в комнату к любимому. Присев осторожно у его изголовья, девушка ласково кладет ему руку на раскаленный от температуры лоб. Почувствовав прохладу, тот открывает глаза и сонно улыбается ей, а потом засыпает снова, на этот раз спокойным и легким сном. Она сидит и гладит его по волосам.

Пора!

Поцеловав любимого на прощание, она отправилась в обратный путь. Как шла обратно? Точно так же, как и туда, и ничего интересного с ней в дороге не произошло.

В общем, долго ли, коротко ли, дошла девушка до своего дома, а тут и утро наступило – просыпаться пора. Она встает с кресла, чувствуя себя разбитой и невыспавшейся, и идет на кухню пить крепкий кофе – пора собираться в институт.