Виктория Токарева - Ни с тобой, ни без тебя (сборник)

Завотделом стал багровый как свекла. И вдруг рухнул прямо на Аллу – она стояла напротив. Сбил ее с ног.

Сбежались сотрудники, увидели странное зрелище. Заведующий дергается в любовной агонии, а сотрудница под ним вопит и стонет.

Приехала «скорая помощь», но опоздала. Завотделом умер как раз на Алле. Увезли уже не заведующего, а его тело.

Алла села за свой рабочий стол и стала плакать. Она оплакивала этого несчастного дурака заведующего, хотя жил он хорошо и умер приятно. На женщине. Как Петрарка. Алла оплакивала свою упущенную любовь и всю дальнейшую жизнь без Марека. Сын женится через пять лет на Светке Макаровой, она его дожмет. Славочка уйдет и забудет сказать «спасибо». А ей, Алле, только и останется ненавидеть Светку и путаться под ногами чужой молодой жизни.

Вечером Алла вернулась с работы домой.

Мать сообщила, что звонил какой-то мужик с акцентом и оставил телефон. Она записала на бумажке.

Мать отправилась искать бумажку, но не нашла. Забыла, куда положила.

Она последнее время все забывала, в том числе – как ее зовут.

Алла кинулась искать вместе с матерью, вывернула помойное ведро прямо среди кухни. Искомая бумажка не находилась. Алла села на пол, стала исследовать каждую картофельную очистку.

– Может ты не записала? – спросила она.

Мать смотрела растерянно. Может, и не записала. Глубокий склероз. Человек стареет. Портится.

Алла сидела среди мусора, рыбьих внутренностей. Вот она, ее жизнь: помойка, разруха, убожество…

Марек позвонил через неделю. Из Варшавы.

– Ты обиделся? – спросила Алла.

– Нет. Просто я понял, что ты трусливая. И всегда была трусливая.

– Это плохо?

– Это твой характер.

Алла не стала оправдываться. Ей было легче принять роль жертвы. А жертва в результате всегда остается в дураках. Начинает ненавидеть и упрекать. Становится злой, и пространство вокруг нее постепенно пустеет. Как говорил маленький Славочка: пустовеет.

Алла заплакала.

– Мне жаль, что я сейчас далеко, – произнес Марек. – Я хочу тебя обнять, защитить от тебя самой…

Это был последний разговор с Мареком.

Алла часто думала: что было бы, если бы… Но, как говорится, у истории не бывает сослагательных наклонений. Все было как было. Точка.

Славочка рос легко. У него не было склонности к вредным привычкам, если не считать гитару. Он буквально сросся с ней. И со Светкой Макаровой.

Алла смирилась с постоянным присутствием Светки. В стране, и даже во всем мире, эпидемия СПИДа. Наркомания. Пусть лучше Светка. Пусть ранний брак. У мальчика будет постоянный сексуальный партнер.

Все шло неплохо. И даже хорошо.

Однажды Алла возвращалась с работы домой, на метро, как обычно. Вагон мерно покачивался. Алла покачивалась вместе с вагоном, незаметно задремала.

…Медленно проплыл гроб, обтянутый красным. В гробу – Славочка. Волосы зачесаны на косой пробор. Он так никогда не носил. Славочка по грудь засыпан цветами: красные и белые розы, лиловые хризантемы. Буквально холм из цветов.

Алла вздрогнула и очнулась. Гроб пропал. Обыкновенный вагон метро. Вокруг люди с задумчивыми лицами, углубленные в себя.

«Давно не отдыхала», – подумала Алла.

Она пришла домой. Нажала на звонок. Звонила долго.

Дверь открыл заспанный Славочка. Стоял перед ней – живой и теплый, расслабленный сном.

Алла обняла его, крепко прижала, как будто проверяла на прочность.

– Я спал, – сказал Славочка.

Алла немножко удивилась: мальчик спит среди дна, как старик. И тут же себя успокоила – растет. Что нужно растущему организму: еда, спорт, любовь. Любви у него сколько угодно: хоть ложкой ешь.

В отдел пришел новый заведующий, на освободившееся место. Очень качественный еврей, и фамилия красивая: Франк. Звучит, как имя. Тетка Галина в гробу бы перевернулась.

Франк был профессор, доктор исторических наук. Знал все про все и даже больше. Не сотворял себе кумиров. Относился к революционным лидерам как к соседям по лестничной клетке.

Франк был разведен, позиционировался как возможный жених, что очень располагало к нему одиноких женщин, и не одиноких тоже. Он был престижный профессор, не старый – сорока четырех лет, почетный член всяких организаций. Правда, немножко мятый. Даже пиджак у него был мятый, будто жеваный. Не говоря о рубашке. Рубашку он застегивал под горло. Кончики воротника задирались. Понятное дело: отсутствие женской руки.

Аллу он приметил сразу. Она была в его вкусе: блондинка с голубыми глазами. Славянский тип. Франк не любил семитскую красоту: черные волосы, черные глаза, завышенные требования. Ему нравились русские женщины, которые ничего не требовали, а, наоборот, норовили все отдать: душу, тело, продукты питания.