Виктория Токарева - Ни с тобой, ни без тебя (сборник)

Раньше Лора его не видела. Должно быть, приехал с новой партией.

– Здравствуйте, – произнес бульдог. – Вы меня узнаете?

Лора вгляделась внимательно.

– Меня зовут Миша Зальцман. Мы встречались в консерватории. Не помните?

– А-а… – радостно воскликнула Лора, хотя ничего не вспомнила. А не узнать человека – значит его обидеть.

– Вы когда приехали? – поинтересовалась Лора.

– Сегодня.

– Надолго?

– На четыре дня. Потом обратно. На этом же автобусе.

– Значит, вы в Израиле живете?

– Да. С девяностого года.

– А почему вы уехали?

– Все побежали, и я побежал, – улыбнулся Миша.

Вошли в море. Поджали ноги. Повисли.

Надо было скоротать время.

Миша рассказал, что развелся с женой. Жена с сыном уехали в Америку. Он остался в Москве. Потом переехал в Израиль. Сейчас живет в Ашдоде. Один.

– Почему один? – спросила Лора. – Это неправильно.

– А где я могу познакомиться? Не на дискотеку же ходить в моем возрасте.

– Одиноких женщин – море.

– Я тоже так думал, когда разводился. А оказалось: женщин море, а той, которая твоя, – ее и нет.

– А не надо перебирать, – посоветовала Лора. – Надо быть немножко легкомысленным.

На лодке плыл спасатель, похожий на подросшего Маугли: угольно-черные длинные волосы, точеный профиль, высокая шея, рельефные мышцы.

Миша Зальцман – далеко не Маугли. Скорее, старый бульдог с больными суставами и искусственными зубами.

Лора подумала: хотела бы она иметь такого бойфренда, как Миша? Ни за что. А такого, как Маугли? Тоже нет. Не хотела бы. Это чужое. Возле Маугли должна стоять подобная. Юная. Почти девочка. Ундина. Русалка. Сирена.

Не надо вступать на чужую территорию. Нельзя быть смешной. В отсутствии страстей есть своя прелесть. Свое достоинство. И свой покой.

В отеле по вечерам устраивали танцы. Солировал негр.

Он надевал особые фольклорные рубахи и вопил, пританцовывая. Двигался, как негр, – очень пластично, буквально переливался. Белые так не могут. Видимо, у белых другое чувство ритма и что-то другое внутри.

Отдыхающие танцевали. Все были на отдыхе, никаких забот, тела пропитаны солью, настроение замечательное.

Лора обратила внимание на стройную блондинку. На ней была короткая юбка, кофточка внутрь. Видны стройные ноги, тонкие щиколотки. Ничего не надо скрывать под брюками.

Возник Миша в просторной майке и в шортах. Бульдог в шортах.

– Я нашла вам жену, – сказала Лора.

– Где? – забеспокоился Миша. – Кто?

– Вон. Блондинка с бусами.

Миша выделил ее глазами. Оценил.

– А с чего вы взяли, что она согласна? Может, она замужем?

– Была бы замужем, так и танцевала бы с мужем. А она танцует с подругой.

– Может, и мы попляшем? – спросил Миша.

Лора подумала и согласилась. Когда-то она танцевала очень хорошо.

Миша двигался неинтересно. Он весь – как недоваренная макаронина. В нем не было стержня. Неудачник, который был задуман Богом как неудачник.

На другое утро, пребывая на берегу, Лора подошла к блондинке.

– Здравствуйте, – поздоровалась Лора.

– Мы знакомы? – удивилась блондинка.

– Будем знакомы. Я – Лора.

– Инна, – отозвалась блондинка.

– Извините за вопрос: вы замужем?

– Нет. А что?

– Вы живете в Израиле?

– Да. А что?

– Вы хотите замуж?

– За кого? – растерялась Инна.

– Пошли, познакомлю.

Инна оторопела. Взволновалась. Лора поняла: она не просто хочет замуж, а ОЧЕНЬ хочет. Более того, это ее хрустальная мечта. А иначе для кого эти тонкие щиколотки и эти синие глаза, тоже хрустальные.

Миша стоял на берегу – тонконогий, пузатый, с седой порослью на груди. Тот еще жених.

– Миша, привет, – поздоровалась Лора. – Познакомься, пожалуйста, это Инна.

Миша смутился и представился.

Инна смотрела на него с явным одобрением. Лора поняла: подойдет любой. Инну замучило одиночество. Каким-то образом это было ясно. Это считывалось с ее облика.

Постояли молча. Не знали, с чего начать. Решили начать с того, что вошли в море. Осторожно прошли на глубину. Поджали ноги и стали делать под водой велосипедные движения. Руки балансировали, держали равновесие. Теплая тугая вода обнимала и выталкивала. Над водой возвышались головы и плечи. Поверхность воды была как бы заставлена бюстами.

Инна в широкополой шляпе, загорелая, синеглазая была просто неотразима.

Миша с редкими волосами, облепившими череп, был похож одновременно на бульдога и на мартышку.

Лора не задумывалась над тем, на кого она похожа. На кого-то из семейства кошачьих. Может быть, на пантеру. Лора пела в оперном театре. У нее было сильное бархатное контральто. Все восхищались и говорили комплименты в лицо. Лора привыкла. Множественная доброжелательность заменяет одну большую любовь. Но и большая любовь тоже была. Правда, в прошлом. Потом она сменилась на большую ненависть. И закончилась полным равнодушием. Лора не верила в счастье для себя. А для других – верила свято. Почему бы и нет? В самом деле: престарелый Миша, одинокая Инна – в чужой стране, как затерянные дети. Взрослые люди – тоже дети. Особенно мужчины.