Игорь Андреев - Четвертый тоннель

— А что будет, если не целка?

— Это не то, — и он пренебрежительно хмыкнул…

Приехали. Побеленный дом, огражденный забором. Обеденный стол в гостиной комнате — на уровне ниже колена. Кушать лежа. Сначала чай. Наливают в пиалу чуть-чуть, по много раз. Никогда полностью. Ну, плов, конечно. Очень вкусный. Вокруг нас крутились его дети, два пацана лет семи. Им объяснили, что я из северной страны России. Я — русский. Они иногда забегали в комнату, чтобы крикнуть:

— Урус!

На экране телевизора — китайский фильм «Император моря» («Emperor of the Sea»). Думал, что это ТВ, но по отсутствию рекламы в течение нескольких серий догадался, что крутится с компакт-диска. Мама Медеу сказала, что этот фильм показывали в соседнем Узбекистане по ТВ, какие-то умельцы записали на диск все тридцать две серии, и теперь весь сериал продается на рынке за один доллар. За те дни, что я провел в их доме, мы смотрели этот фильм в кругу семьи Медеу, с участием детей и бабушки, едва ли не столько же времени, сколько общались по всем остальным поводам, поэтому пребывание в южном Казахстане теперь причудливо ассоциируется у меня с древними китайцами.

Кино напоминало что-то похожее на смесь из фильмов «Три мушкетера», «Неуловимые мстители» и средней руки мексиканского сериала. В целом картина такая. Китайцы какого-то века мочат друг друга мечами и копьями, а в перерывах говорят много проникновенных слов. Лица актеров вечно скорбные, озабоченные. Героев фильма хлебом не корми — дай послужить Родине, то есть своему господину. Ну а если любовь не к Родине, а между мужчиной и женщиной, то обязательно невыносимо платоническая. Отношения настолько поэтично-возвышенные, что трудно представить, как после всей этой поэзии можно заниматься сексом. Наверное, можно, но только очень медленно и печально, не переставая думать о неоплатном долге перед Родиной…

На следующее утро мы поехали на кладбище, там проходил какой-то локальный праздник. Деревенская тусовка пожилых людей. В пяти огромных котлах на огне три мужчины готовили плов. Я изучал технологию и делал фотки. Отец Медеу представлял меня друзьям и знакомым. Журналист из Москвы, который едет в Афганистан. Весть о том, что у этого человека в доме необычный гость, моментально облетела тусовку. Ко мне степенно подходили люди группами по два, три, пять или больше человек, чтобы пообщаться. Спрашивали одно и то же, хотя вроде им все и так сказали. Я выучил вопросы и ответы наизусть. Подумалось, что для упрощения самопрезентации было бы неплохо написать на футболке фломастером по-казахски: «Меня зовут Игорь. Из Москвы. В Афганистан. Журналист. С Путиным не знаком. Кушать плов больше не могу».

Самое классное началось, когда женщины из разных семей принялись ругаться друг с другом с переходом на крик. Причину я так и не узнал, но сделал великолепное наблюдение. Смотрю: они ругаются от всей души, орут и машут руками. И вдруг отчетливо понимаю, что, несмотря на злобные выражения лиц, они получают удовольствие! Я не мог их понимать, потому что не знаю казахского языка, но абсолютно четко уловил — они собачились не из-за того, что было поводом, а потому что им был важен сам процесс. Эмоции и, наверное, какие-то связанные с самоутверждением мотивы. Столкновение приятно — потому что оживляет.

На следующий день мы смотрели по телевизору ток-шоу под названием «Кокпар» — как та игра, на которую меня пригласили. Там мое открытие получило продолжение. Итак, ток-шоу. Две стороны — какие-то театралы — яростно спорили насчет каких-то мегазначительных для всего человечества дел театральных. Все было по-казахски, и я снова уловил главную фишку — ту же, что у ругающихся женщин на кладбище. Показать себя, покричать и самоутвердиться. Спорящие стороны пренебрежительно смотрели друг на друга и убедительно, как им самим, наверное, казалось, оперировали неотразимыми аргументами. Перебивали, кричали и яростно жестикулировали, будто вопрос касался не иначе как борьбы Добра со Злом. Обменивались презрительными взглядами. В итоге разошлись с тем же, с чем пришли. Результат от процесса нулевой, зато каков был процесс!

Наконец, тот самый кокпар. Не просто народное развлечение, а значимое социальное мероприятие. Сюда приходят на других посмотреть и себя показать, а устроитель на этом еще и зарабатывает. Игра типа регби, только гоняют на лошадях, а вместо «дыни» мертвый козел. Без головы, потроха удалены, наполнен солью. Говорят, после игры из него выходит отличнейшая отбивная. Табун мужиков на лошадях носится по полю. Отнимают козла друг у друга. Иногда лошади, словно цунами, набегали на легковушки, неосмотрительно оставленные зрителями в поле слишком близко к месту игры. Кто любит свою машину, не должен так делать. Иногда табун стремительно летел на зрителей — мы все залезали на крыши грузовиков, прятались за ними и даже под ними. После каждого забега по громкоговорителю объявляли, кто победил и на чьей лошади. Приз достается пополам наезднику и хозяину лошади. Сегодняшнюю игру организовал бывший глава то ли местного УВД, то ли прокуратуры, очень богатый человек.