Игорь Андреев - Четвертый тоннель

Снова обочина трассы. Около пяти часов вечера. Кругом — степь. Ни машин, ни людей. Холодает. Настроение почему-то отличное. Редкие машины не останавливаются. Наконец, остановился маленький автобус, группа рабочих возвращалась в Кустанай. Русский водитель с красным лицом спросил:

— Тыщу дашь?

Тысяча теньге — это двести рублей. Я ответил, что у меня нет денег.

— Не-е-е-е, — протянул он и закрыл дверь.

Спустя еще пять минут материализовался здоровенный «Мерседес». Сначала пролетел мимо на полторы сотни метров, потом дал задний ход. В салоне — парни с живыми лицами, лет по двадцать пять, белобрысый русский Денис и круглолицый казах Азамат.

— Ты че здесь делаешь?

— Парни, я автостопом еду в Китай. Вот, только что перешел границу из России, жду попутную машину.

— Можем отвезти в Кустанай!

Бросил рюкзаки в багажник. Запрыгнул в кожаный салон. Погнали — 150 км/ч.

Я вспомнил, что пять минут назад мне отказал краснолицый водитель рабочего автобуса. Подумал, что в моей жизни бывало много моментов, когда меня кто-то где-то как-то не принимал. Как в тот автобус. А я переживал. Жалел себя. Обвинял других. Так делать — непродуктивно. Лучше посмотреть вокруг, что-то предпринять, или даже просто подождать. Глядишь, после пыльного автобуса с усталыми, раздраженными работягами и жадным водителем подъедет «Мерседес» с такими классными попутчиками…

Отличные парни, слегка браткового типажа, очень энергичные, в бодром настроении.

— Чем занимаетесь?

— Да, ну, так, — ответили, переглянувшись, — решаем вопросы.

Стали рассказывать про Казахстан и казахов.

— Южные казахи это такие люди, что пиздец, — объяснял Денис. — Посмотри на Азамата. Он северный казах. Он — русский казах! А на юге они вообще другие. Другой образ мышления. Восточные хитрости, вранье. Говорит тебе что-то сладким голосом, а сам думает другое. С ними дел лучше не иметь…

В Кустанае я нашел место для ночлега — в какой-то филармонии, бросил рюкзаки и пошел гулять по городу. Весь Кустанай говорит по-русски. В парке из динамиков звучит песня «Moscow never sleeps»…

На следующий день — снова трасса. Ожидание. Через некоторое время в моей жизни появляется человек по имени Куаныш. Прикольный казах, такой веселый, через силу говорящий по-русски. На крыше его «Жигулей» — желтая «коронка» такси. Выслушав мою краткую презентацию, он сказал:

— Эй, ладно, раз денег нет, поехали так!

По пути он постоянно спрашивал что-то неожиданное («Ты женат?») или нарушал молчание, отвечая на вопросы, которых я не задавал. Едем, молчим, он и говорит:

— Ну как тебе сказать, я на такси не всегда работаю…

Молчим еще десять минут, и он спрашивает:

— Ты картошку любишь?

Его просторный дом, купленный недавно за 10 тыс долларов, — прямо на трассе, километрах в ста на юг от Кустаная. Несколько комнат. На шкафчике (такие в России по какой-то причине издревле называют стенками) — фото родителей и родителей родителей. Черно-белые, подкрашенные фломастером. Пока Куаныш ездил с маленькой дочкой к доктору на прививки, я смотрел ТВ. Больше всего понравился центральный канал соседнего Туркменистана. Передача с русским синхронным переводом вещала об уникальном месте туркменского языка в мировой культуре. Очень убедительно. Мне хватило двадцать минут, чтобы понять, что Вселенная вертится вокруг Туркменистана и туркменов и особенно вокруг главы этой страны. Через каждые пять-десять предложений звучала фраза вроде «это стало возможным благодаря поддержке нашего мудрого президента». А еще их президент — добрый, выдающийся, великий, отец всех туркменов и так далее. Однако позвали кушать жареную картошку, и бесподобный просмотр, которым сами туркмены, полагаю, наслаждаются изо дня в день, прервался. Картошка была вкусной…

До города Балхаш я ехал в просторном грузовом «Мерседесе», который парень по имени Муслим гнал из Литвы в родной Чимкент. Грузовику 9 лет и он обошелся в 19 тыс евро. Внутри грузовика, стоит, прикованная тросом, старая легковушка. Тоже «Мерседес», 1991 года, всего за 1200 евро. Казахи любят престижные машины, да.

К ночи приехали в Астану, новую казахскую столицу. Поставили грузовик в какой-то автобазе. Муслим уехал по делам в центр, а я договорился с мужиками с базы, чтобы пустили переночевать куда-нибудь в помещение. Отвели в вагончик, где обитали Абдулла и Наим, рабочие из Узбекистана. Мое появление — вау, человек из Москвы! — произвело фурор. Они так обрадовались, что я даже растрогался. Сразу захотели накормить и усиленно предлагали водку. Выяснилось, что «сразу видно», что я «очень хороший человек». Я немного смутился с непривычки — так тепло меня не принимал ни один из друзей или родственников за все предыдущие годы.