Игорь Андреев - Четвертый тоннель

Абдулла, лысый, в тельняшке и очень радостный, почти не говорил по-русски, но всегда, когда я смотрел на него, кивал утвердительно, как если бы я о чем-то спрашивал. Второй, по имени Наим, рассказал, что раньше работал в Москве, пока не депортировали за нелегальность. Все эпизоды гастарбайтерской жизни, связанные с общением с милицией, он заканчивал фразой «началь мозга ебаль». Примерно так:

— Мы сидим, ничего не нарушай, милицьянер говорит — в отделение, приходим, и он началь мозга ебаль!

После ужина я разложил спальный мешок на деревянной полке, почистил зубы и лег спать. Перед тем как отключиться, поймал себя на мысли, что удивительно быстро адаптировался к походному режиму жизни. Ложусь спать — значит, заканчивается день, очередная маленькая жизнь. Чтобы лечь, надо найти место. Нашел — маленькая жизнь удалась. Прекрасно.

Вообще, начали радовать многие вещи, на которые в привычной городской жизни даже не обращал внимание. Например, утром иду в туалет. Туалетная бумага есть — радостно. Есть и вода, которую я наливаю в бутылку и беру с собой в туалет (в Азии как-то само собой понимаешь, что вода в туалете куда практичнее, чем туалетная бумага), — прекрасно. Возле вагончика бреюсь, глядя в малюсенькое зеркальце, которое не забыл взять в дорогу, — замечательно. Разливаем крепкий чай в эмалированные железные кружки — ах, как хорошо. Простые такие удовольствия, но что удивительно — все очень радуют.

Поехали дальше. В придорожном кафе я наконец-то узнал, что такое бешбармак. Казахское блюдо, название которого я слышал в детстве в какой-то песне в передаче «Утренняя почта». Объясняю. Представим, что мы сварили пельмени. Потом надрезаем их, вынимаем и выкидываем фарш, а полученные куски теста бросаем в бульон с бараниной. Это и есть бешбармак!

Мы ехали все дальше на юг, и я подумал: «А ведь совсем недалеко Афганистан! Лишь сделать крюк южнее моего маршрута». Но в тот момент не принял никакого решения. То есть принял, но еще не осознал этого…

…На трассе близ Балхаша познакомился с двумя русскими дальнобойщиками. Вообще-то я собирался в Алма-Ату, чтобы оттуда ехать в Китай. Но когда выяснилось, что они едут, как и мой предыдущий попутчик, в Чимкент, то есть дальше на юг, я уверенно сказал, что поеду с ними. В этот момент я и понял, что на самом деле уже еду в Афганистан. Я принял решение несколько часов назад, но неосознанно, оно лишь крутилось где-то в глубине. И вот — сюрприз: я выбираю машину в сторону моджахедов, Талибана и американцев, которые с ними воюют. Как интересно работают механизмы подсознания.

Саня и Серега гнали громадный «DAF» с прицепом. Я лежал на верхней полке спального отделения кабины. Тело поперек движения. Когда Серега притормаживал перед неровностью на дороге, меня будто качало на волнах. Перед постом ГАИ волна становилась мощнее. После общения с гаишниками Серега возвращался и произносил одни и те же слова. Точь-в-точь, как на предыдущих постах. Если воспринимать буквально, можно подумать, что все как один сотрудники дорожной полиции придерживаются гомосексуальной ориентации, причем Серега будто бы точно знает, что все они имеют опыт секса в пассивной форме…

Утром приехали в Чимкент. Таксисты, которые сначала хотели на мне заработать, после моей презентации перестали быть таксистами, превратились в обыкновенных доброжелательных людей, посадили в маршрутку, ведущую на нужную трассу, заплатили и дали водителю инструкции, где меня высадить.

Трасса на Узбекистан. Пыльно и шумно. Большинство машин заполнены бородатыми мужчинами и женщинами с обмотанными косынками головами. Пустые иногда останавливались, но выслушав, отвечали, что едут якобы не в ту сторону. Через полчаса появился Медеу. Похож на Вини-пуха. Такой же круглый. Чудовищный акцент. Сначала согласился подбросить до Сарыагаша, где живет и откуда до границы с Узбекистаном километров двадцать. Потом, узнав, что я из Москвы, в Афганистан, да еще журналист, пригласил к себе — смотреть кокпар. Это популярная народная игра. Толпа мужиков на лошадях гоняет по полю и отбирает друг у друга тушу козла. Кто в итоге с козлом, тот круче всех.

Пока ехали, расспрашивал. Сколько тебе лет? Кем работаешь? Женат? Почему не женат? Разговор быстро съехал на женщин, и Медеу строго сообщил, что невеста до свадьбы должна быть целкой.

— Как зачем? — он посмотрел удивленно, будто речь об очевидных вещах, по которым у людей не может быть больше одного мнения. — Чтобы жених ее уважал.