Анна Матвеева - Есть!

Спасибо тебе, Нателла! Именно сегодня вечером – без косметики, в комариных укусах – я представляла собой самое аппетитное зрелище для своих поклонников! Впрочем, бывали случаи похуже: однажды поклонницы обложили меня в женском туалете супермаркета «Весенний», когда я выходила из кабинки под звук автоматического смывателя. А незабываемая сцена в Макдоналдсе? Меня всего лишь накрыло летним дождем, спряталась переждать его, но разве кто-то поверил, что пришла я сюда не за чизбургером?

Нателла бесцеремонно взяла меня под мышку – как куклу наследника Тутти – и потащила прочь – нас провожали возмущенные людские крики и тихий шелест мобильных фотокамер. Я исхитрилась помахать всем рукой на прощание – не люблю разочаровывать публику!

Мы вышли (точнее, Нателла вышла, а я покорно семенила рядом) из «Сириуса» на свежий воздух – темнота, как всегда летом, была словно ненастоящая. Как будто все договорились просто поиграть в ночь.

Я так устала, что возмущаться не было сил. Нателла – женщина крепкая как телом, так и духом, спорить с ней бессмысленно. Кстати, за долгие годы нашего знакомства она ни в чем, да и ни в ком, ни разу не ошиблась.

– Где ты бродишь, Генечка? – спросила Нателла и, спасибо ей, поставила меня наконец-то на пол. – Ты ничего не знаешь, по глазам вижу. У вас на канале творится такое, что даже мировая экономика отдыхает, хотя тоже, знаешь ли, всеобщий кризис. Упадок и депрессия. П.Н. собрался продавать канал по дешевке. Спроси, кому.

– Кому?

Нателла повела бровями, как другие женщины поводят плечами.

– Юрику! Гаденыш вовремя подсуетился. И пусть продает! Иначе по миру пойдете. – Но мы же всегда были… Мы приносили…

– Были, приносили! Геня, проехали. Есть еще одна новость – неприятная лично для тебя. Сгруппируйся, хотя я не верю, что это кому-то помогает.

Я тем не менее сгруппировалась. И начала дышать, как телевизионные актрисы дышат во время телевизионных родов.

– У вас там в последние месяцы окопалась одна редкостная… – Тут Нателла Малодубова употребила неприличное слово, заставившее проходящих мимо парнишек тревожного возраста уважительно присвистнуть. – Она работала у моего Гриши и полностью его обесточила. Выпила, понимаешь?

Я попыталась представить, как Ека пьет кровь бело-розового, лелистого повара Гриши, и, к удивлению своему, нашла эту картинку убедительной.

– Она талантливая, стерва, – вынужденно признала Нателла, – и хочет царствовать безраздельно. Юрик дает ей полный карт-бланш, а потому выступил перед П.Н. с удивительным предложением. Он, Юрик, сохраняет все ставки, программы и проекты, оставляет за П.Н. творческое руководство и директорство, но с телеканала «Есть!» должен уйти один человек.

И этот человек просидел последние две недели в каких-то мансийских лесах!

– Тебе надо срочно что-то делать, – сказала Нателла. – Я бы на твоем месте даже не ходила завтра на работу – это бессмысленно. Я говорила и с Пушкиным, и с Аллочкой, они все мне звонили и рыдали, как осиротевшие дети. Но они не будут спорить с П.Н.: терять работу по нынешним временам слишком большая роскошь.

Нателла явно хотела продолжить разговор, но вежливостью в тот вечер я не отличилась – пробормотала что-то и ушла, неблагодарная, обратно, в теплые объятия «Сириуса». Взяла, на сей раз без проблем, каталку и пошла по своим бывшим владениям, собирая продукты с полок, как фрукты с деревьев. Я могла думать только о блюдах, которые собиралась готовить нынче ночью, – вспоминала рецепты, радовалась ровненьким, как новые туфли, баклажанам и чудесным спелым артишокам. Но судьбе показалось, что на сегодня с меня не хватит. Свернув в мясной отдел, я столкнулась корзина в корзину с Тем Человеком.

Железо брякнуло, мы отскочили друг от друга, но тут же вспомнили, что оба – культурные люди. Выдавили по жалкой (у меня) и снисходительной (у него) улыбке. Я зачем-то начала разглядывать его покупки, живописно сваленные в корзину. Когда видишь у возлюбленного туалетную бумагу, махровые мочалки и, например, фасоль в собственном соку, это изрядно снижает романтический градус. Тот Человек безуспешно пытался отвести корзину в сторону от моего пронизывающего, как холодный ветер, взгляда, но не зря же я вела первые выпуски «Сириус-шоу»! Мороженая свиная шея, конфеты «Метелица», молоденький, едва оперившийся чеснок, прыщавые желтые яблоки.

В мясном отделе у Мары Михайловны – настоящий холодильник, что и требуется уже почившему мясу. Мы с Тем Человеком были еще живые – с виду по крайней мере – и потому явственно, на глазах, замерзали.