Джин Сэссон - Майада. Дочь Ирака

Майаду переполняли смешанные чувства. С одной стороны, она не верила в свою удачу: она ничего не сделала, чтобы завоевать доверие этого человека, который раньше отказывался говорить с журналистами; однако он изливал перед ней свое сердце, предлагая рассказать в журнале и книге о событиях, происходивших в его жизни. С другой стороны, этот неотесанный мужлан, который считал себя выдающимся человеком, мог завалить писателя работой на долгие годы.

Мать Майады предложила правдоподобное объяснение странного поведения Али аль-Маджида. Она решила, что Саддам посоветовал Али открыться Майаде. В противном случае он бы не посмел с такой откровенностью предаваться воспоминаниям. Когда Саддам был бедным каирским студентом, его очаровала добрая слава и интеллигентное поведение Сати аль-Хусри. Саддам видел, что великий человек никогда не отказывал самому жалкому студенту, который задавал ему вопросы, желая углубить свои знания. Восхищение, которое Саддам испытывал к Сати, перенеслось на его дочь и внучек.

Три дня подряд Майада внимательно слушала, вежливо кивала и записывала все, что сказал Али аль-Маджид. Иногда, поднимая глаза от блокнота, она замечала, что он пристально ее разглядывает. Она внимательно смотрела на него в ответ, но вскоре поняла, что его взор направлен не на нее, а на собственный образ на страницах книги. Маниакальное поведение Али пугало и изматывало ее, и Майада была счастлива, когда представила Камилю готовый материал. Редактор радостно заверил ее, что у нее достаточно информации для нескольких статей и даже книги.

После этого карьера Майады пошла в гору. О ней стали говорить, что она способна взять интервью у самых скрытных правительственных чиновников. Успех помог забыть о бессмысленности брака, лишенного любви, и иногда Майада чувствовала себя совершенно счастливой, как будто впереди ее ждало только хорошее.

Через несколько месяцев ей позвонил доктор Сааб, глава управления Али аль-Маджида. Он сказал:

— Завтра у нас состоится демократическое собрание. Али аль-Маджид хочет, чтобы вы присутствовали и написали статью о том, как оно проходило.

Разумеется, Майада согласилась. Она думала, что репортаж станет сенсационным материалом, и сообщила хорошую новость Камилю. Завтра она не пойдет на работу, а отправится в офис Али аль-Маджида.

Когда она ложилась спать, то трепетала от радостного предвкушения, уверенная, что ее карьера развивается в правильном направлении.

Она никогда не бывала на подобных собраниях и потому приехала в старый офис доктора Фадиля без четверти девять.

В Багдаде стоял прекрасный летний день. Майада надела кипенно-белое платье в морском стиле с синей тесьмой, которое мать купила для нее в Лондоне, надушила мочки ушей и запястья духами «Fashion De Leonard». Она ни о чем не волновалась и была на седьмом небе от счастья.

Здание тайной полиции оказалось огромным, но один из помощников Али провел ее в спортивный зал, где проходили собрания. Внутри находился плавательный бассейн и большая сцена, на которой стоял длинный стол, множество стульев, а также два микрофона. На сцену смотрели ровные ряды кресел.

Майаду провели в первый ряд. Она пришла первой и потому стала разглядывать людей, которые вслед за ней входили в зал. Почему-то в голове у нее звучал хит группы «Mamas and Papas» «Monday, Monday».

Вскоре зал заполнился людьми, и когда в него вошел Али аль-Маджид, сопровождаемый охранниками, все замолчали. Позади него следовала группа других высокопоставленных чиновников.

Али оглядел комнату и увидел Майаду, которая сидела в передних рядах. Он кивнул ей и улыбнулся, а затем встал перед микрофоном. Али произнес короткую речь, известив присутствующих о нововведениях в управлении безопасности. С тех пор как он занял место доктора Фадиля, произошли большие изменения. Али объяснил, что теперь в управлении воцарится демократия и лидер Саддам Хусейн, да спасет его Аллах, полностью поддерживает эту инициативу.

Все заулыбались и поспешно зааплодировали.

Когда аплодисменты смолкли, Али аль-Маджид продолжил речь, сказав, что решил приберечь самое важное напоследок. Впервые за время выступления его лицо стало печальным и суровым.

— Раньше, до того, как я стал работать в управлении безопасности, преступники в нашей стране просто исчезали. Их сажали в тюрьму или даже казнили, но родственники не знали, где они находятся, как долго будут отбывать наказание за свое преступление… и живы ли они вообще. Это неправильно. И, видит Бог, я изменю этот порядок. Начиная с настоящего момента, когда преступника арестовывают, предъявляют ему обвинение или выносят приговор, семью будут извещать об этом. Возможно, родственники решат отречься от злоумышленника, но это будет их выбор.