Сергей Ведерников - Пятицарствие Авесты

Повернувшись, она отошла, не оглядываясь, и вся маленькая процессия вскоре скрылась за холмом. «Если я скажу, что буду ждать тебя, — я ничего не скажу. Я всегда буду рядом с тобой в мыслях, всегда рядом с тобой в твоих болях и радостях, которые я чувствую и буду чувствовать всегда», — вспомнил Марк слова Софии, сказанные ему ночью.

Противостояние зилотов с отрядами Иоанна продолжало обостряться, и становилось очевидно, что мирного решения ему не будет, а военное грозит крахом всей стране без участия в этом римских войск; вот тогда совет зилотов решил повторить то, что было проделано ранее, когда в город вошло ополчение, сформированное сикариями Мосады: в Иерусалим были призваны войска сына Гиоры, созданные на основе того самого ополчения. Зилоты понимали весь риск предприятия, заключавшийся в том, что невозможно было предсказать, как поведёт себя Симон, однако он лояльно относился к сикариям, следовательно, и к зилотам, а терпеть далее своеволие Иоанна было нельзя. Так спустя год после ополчения в город вошло войско Симона. Почти год прошёл после ухода Антонии с семьёй в Пеллу; почти год после смерти Анны был потрачен зилотами на бесполезные попытки достичь согласия в Иерусалиме; почти год длились беспорядки в Риме, питавшие надежды иудеев на благополучный исход войны, а также на восстание против римлян в Сирии и войну против них парфян. Эти надежды не оправдались, что оставляло евреев одних в своей войне с империей.

В самом Иерусалиме с приходом войск Симона положение не только не улучшилось, но, против ожидания, ещё более осложнилось, так как вспыхнувшие было крупные столкновения между отрядами Иоанна и Симона не принесли успеха ни той, ни другой стороне и переросли в столкновения мелкие, бесполезные, истощавшие силы противников, приносящие вред городу и его населению. Во время этих столкновений были уничтожены запасы продовольствия, дававшие возможность выдержать длительную осаду, и над Иерусалимом нависла угроза голода, а следом стало известно, что Рим признал Веспасиана императором, и Тит с войском возвращается в Иудею.

Помня участь Гамалы, павшей в голодной осаде, Марк со своими сторонниками потребовал в совете отправки делегации к парфянам с целью склонить тех к войне с Римом или, в крайнем случае, оказать возможную помощь иудеям.

Решение об отправке делегации не вызвало разногласий, поскольку любая надежда на помощь извне в данной ситуации была отрадной, тем более что контакты с Вавилонией и Парфией по этому поводу происходили неоднократно. Избранная делегация была разнородной по национальному составу, что давало ей большую надежду на успех переговоров, в её состав вошли Марк и два зилота из Гавлана, сражавшиеся вместе с ним в Гамале. С тревогой покидал Марк готовившийся к осаде город, перенаселённый беженцами, лишённый запасов продовольствия, с беспокойством в душе о сыновьях и Иоанне, слабо утешаясь мыслью о том, что они воины, что их судьба зависит от них самих, но с ещё большим беспокойством о семье Андрея; и лишь мысль, что Иаир не оставит в беде дочь с внуками, несколько успокаивала его. Дорожные заботы скоро отвлекли его от этих мыслей, так как приходилось продвигаться с особой осторожностью, поскольку по пути следования делегации находились римские гарнизоны и была большая вероятность столкнуться с каким-нибудь отрядом из такого гарнизона. Нельзя было исключить вероятность того, что сведения о делегации дойдут до римлян непосредственно из Иерусалима, а потому нужно было опасаться возможной засады по пути следования. Всё же первая часть пути прошла благополучно, делегация приближалась к пределам Декаполиса, местности более спокойной, чем оставшаяся позади Иудея, и сикарий уже предвкушал встречу с родными в Пелле, где было решено передохнуть перед дальнейшим следованием. Отряд приближался к долине Иордана по очень знакомым Марку местам, где слева в пределах двух часов пути находился Скифополь с римским гарнизоном, в нём расположенным, а справа на таком же расстоянии — Пелла. Было меньше месяца до весеннего равноденствия, утро выдалось сухое и тёплое, когда отряд миновал узкое неглубокое ущелье, по которому проходила дорога, и вышел в долину. Все были настороже, потому что начинался опасный участок пути, удобный для возможной засады, и внимательно вглядывались во встречавшиеся местами заросли долинной растительности. Молчали, лишь глухо стучали копыта да изредка фыркали лошади; внезапно в стороне раздалось лошадиное ржание, и отряд мгновенно остановился.