Петр Катериничев - Странник (Любовь и доблесть)

Эти строки пришли на память сами собой. И вместе с ними пришло понимание: ночью была сказка, а всякую сказку важно вовремя закончить. И – не искать повторений: повторениями можно лишь все испортить. Лучше пусть все останется так, как есть: искренняя девчонка, сияющая луна, и океан, безмерный, как грядущее.

Олег набросил измятый хитон и побрел по берегу этаким Диогеном. По правде, ему не очень-то хотелось возвращаться в мир. Но мир, как и любой из живущих в нем людей, не терпит пренебрежения к себе. И – наказывает: нищетой, тоскою и одиночеством.

От костров остались головешки. Но сама поляна была прибранной, и кострище Большого огня еще дымилось... Оставленное до будущего лета и золотой Луны, оно дарило живущим надежду, что в мире повторяется не только плохое, но и волшебное, нежное, чарующее, что в нем возможно любое чудо, даже такое невероятное, как любовь.

Девушка, ожидавшая в рощице, подошла к Данилову; это была та самая, что провожала его накануне на поляну.

– Здравствуй, – сказала она.

– А где...

– Ты ее никогда не встретишь. Ночь кончилась. Пойдем. Тебе нужна твоя одежда, чтобы ты мог вернуться в твой мир.

– В мой мир?

– Да. Каждый должен жить в своем мире.

В хижину под пальмовыми листьями он вошел один. Оставил на лежаке хитон и золотую цепь. Вышел. Странно, но на душе у него было ясно: ни тоски, ни разочарования, ни жажды повторения.

– Все истинно прекрасное случается в жизни лишь раз, – произнесла девушка, словно угадав его мысли. – И повторений не бывает. Но ты – счастлив. Ты любишь всех, кого любил когда-то. И тем – искренен. Искренность к самому себе дает проницательность. Ты сможешь сам найти ту, которую ищешь.

Она протянула Данилову ладонь. На ней матово сиял перстень из самородного золота, украшенный рубиновым кабошоном – словно каплей запекшейся крови.

– Ты можешь его носить или хранить. Но нельзя продавать, обменивать.

– Я могу его подарить?

– Да. Это только камень. Когда забудешь, зачем живешь, посмотри на него – и вспомнишь о любви. Вспомнишь любовь – вспомнишь все. Прощай.

Девушка церемонно поклонилась Данилову, тот ответил неловким поклоном. Она удалялась величаво и торжественно, Олег невольно залюбовался ею, так счастливо воплотившей в себе непосредственное очарование юности и расцветшую красоту женственности. Еще подумал: наверное, и Наоми станет такою через год или два...

Но уныние от этой мысли не пришло: то, что с нами было, остается всегда; да, глупо искать повторений, но над нашим прошлым никто не властен: никто ничего в нем уже не отнимет. О чем тогда сожалеть? О быстротечности жизни? Всего лишь.

Он пошел по лесной тропочке, сделал несколько шагов в сторону, пригнул ветвь неведомого растения, надел на нее перстень, погладил махровое соцветие, прошептал:

– Здравствуй, лес. Это твой камень. Подари тому, кто уже забыл, зачем живет.

Зубров ожидал в «хаммере» на окраине селения. Хмуро посмотрел на Данилова, растянул губы в улыбке.

– Приветствую тебя, любимец Рима, наследный принц сиятельных гетер... – распевно продекламировал он, как бы дурачась, но Данилову показалось, что и выражение лица, и шутливый тон дались приятелю не без труда.

Олег плюхнулся на сиденье, закрыл глаза. Автомобиль сорвался с места и помчался прочь.

– Не спи, замерзнешь. Праздник кончился, цирк уехал, и клоуны разбежались.

– Это не было клоунадой. Все было искренне.

– Не сомневаюсь. – Тон Зуброва сделался сдержанно-деловым. – Ты не забыл за чарами наш давешний разговор?

– Нет.

– И что ты решил?

– Что жизнь прекрасна и удивительна.

– Немудрено. – Зубров вздохнул. – Ты и не представляешь себе, какая редкая честь – быть приглашенным на праздник Летней Луны. – Зубров скривился:

– Этой чести я так и не удостоился. За три года. И самолюбие тешит лишь то, что Джеймс Мугакар Хургада – тоже. Невзирая на то что пэр, эсквайр и сиятельный барин.

Видимо, мы недостаточно совершенны.

– Комплексуешь?

– Завидую. – Зубров скривился:

– Невесты Солнца – это, так сказать, «золотой генофонд» не только ятуго или Гондваны – всей Черной Африки. Они совершенны. И старейшина Ганелэ выбирает только тех мужчин, которые их достойны. Ему для этого достаточно лишь взглянуть на человека.