Анатолий Аргунов - Студенты. Книга 2

Отсчитав пять коробков спичек и подав буханку черного хлеба, продавщица переспросила:

— И все?

И тут Савва вспомнил:

— Селедок килограмм.

Продавщица кинула на весы три большие селедины.

— Ровно кило, — сказала она, заворачивая селедку в серую оберточную бумагу. — Теперь все?

— Все, — тихо ответил Савва, складывая покупки в сетку-авоську.

— Ну тогда держи сдачу. — И продавщица отсчитала ровно десять копеек.

Счастливый Савва сразу же направился к мороженщице и на оставшиеся десять копеек купил так любимое им лакомство. Женщина подала бумажный стаканчик с белым-белым, как снег, мороженым и деревянную палочку. Примостившись в сквере на пеньке под акациями, Савва с наслаждением поел мороженого, до блеска выскреб палочкой стенки и дно стаканчика. Вздохнув, что мороженое быстро закончилось, Савва поплелся к дому. Дед уже, кажется, ждал внука.

— Ну показывай, что купил.

Савва радостно отсчитал пять коробков спичек, вынул буханку хлеба и выложил уже промокшую бумагу с селединами.

— Все как ты говорил, — отрапортовал Савва.

Но дед развернул бумагу и тут же отдал селедку Савве.

— Неси обратно. Не та селедка. Я тебе сказал купить серебристую, а ты принес желтую.

И только сейчас Савва вспомнил наказ деда. Слезы навернулись на глаза.

— Я забыл… Забыл я…

— Ладно тебе, дед, ребенка ругать. Я схожу, обменяю. Мне все равно туда надо, — как всегда, заступилась бабушка Таня.

— Нет, пусть сам исправляет ошибку, — строго сказал дед Саша.

Спорить с дедом бабушка не смела. Она знала его крутой нрав. Все равно своего мнения не переменит.

Савва, схватив селедку, бегом побежал в магазин. Продавщица сразу же заметила мальчика, стоящего со слезами на глазах.

— Ну что, не то купил?

— Тетенька, мне нужна селедка серебристая, а не эта. — И он протянул мокрый сверток.

— А чей ты? — незлобно спросила продавщица, забирая обратно селедку.

— Да верно бабы Тани, кажется, к ней внук приезжал, — ответила какая-то женщина из очереди.

— Деда Саши, — усмехнулась продавщица. — Тот не только ребенка, бабку свою куда надо пошлет, если не по нему, — сострила она.

Но ее никто не поддержал.

— На вот твои серебристые селедки. Ровно кило, — подала продавщица новый сверток из той же серой бумаги. — А сдачи тебе не будет. Еще семь копеек мне задолжал. Серебристая-то селедка немного дороже. Ну да ладно, баба Таня отдаст. Деду-то не говори об этом, а то снова рассердится, — напутствовала подобревшая продавщица мальчика.

Так, шаг за шагом, Савва познавал сложный мир взрослых отношений. И когда ныне говорят о конфликте поколений, отцов и детей, спорщикам всегда нужно вспомнить о своем детстве. Если в детстве были такие воспитатели, как дед Саша, никаких конфликтов не может быть, не возникнет почвы.

Дед Саша умер как-то вдруг на квартире у дочери в Ленинграде, за несколько лет состарившись до немощи. Память о нем напрочь засела в мозгу Саввы Николаевича. И если ему не хватало аргументов при воспитании своих собственных детей, то он находил нужные доводы в поступках легендарного деда Саши.

Савва Николаевич долго не мог отойти от мыслей о своем детстве, о тех близких и любимых им людях: матери, отце, бабушке Тане, дедушке Саше, о брате Лешке и сестре. Почти всех их уже давно нет в живых. Сестра умерла прямо в лесу от приступа бронхиальной астмы, когда ей не было еще и сорока лет. Вот теперь умирал от рака старший брат, Лешка. Савва Николаевич пристроил его в хорошую клинику, но уже ничто не могло спасти Леонида. Метастазы проникли во все органы и оперировать было бесполезно. Лешка умирал тяжело и долго. Савва Николаевич, когда приезжал к нему в больницу, каждый раз расстраивался так, что долго не мог прийти в себя от увиденного. Ранее всегда веселый и общительный брат с фигурой античного воина, у которого мышцы рельефно выделялись при каждом движении, сейчас представлял собой ссохшийся живой труп. Мышц туловища уже давно не было, лишь серо-желтая кожа обтягивала скелет. Глаза Лешки запали и потухли. Серый цвет лица и вылезающие волосы дополняли эту безрадостную картину.

Входя в одноместную палату к брату и стараясь говорить как можно бодрее, Савва Николаевич обращался к нему:

— Ты сегодня выглядишь получше, Леонид.

Тот едва заметно улыбнулся.

— Препарат, который ты мне прислал, помогает… вчера даже немного поел, — тихо отвечал брат, едва шевеля губами.