Игорь Шенфельд - Исход

— Аббас, герр Бауэр спросил тебя вовсе не об этом, — заметила жена, — а о том, как ты оставил свое ремесло, и занялся другим: Я Вас правильно поняла, Аугуст?

Аугуст кивнул:

— Именно так, если, конечно, Вы не считаете эту тему слишком личной, щекотливой чтобы говорить об этом.

Геллуни задумался, потом сказал:

— Да нет, почему же — ничего особо щекотливого тут нет… Хотя… Ну да много времени уже прошло, теперь можно и рассказать… В общем: неожиданный случай, случайность, да… Был у меня пациент, умирал от рака. Приехал в Германию в надежде спастись здесь, потому что у него, как он объяснил, еще одно очень важное дело не исполнено. Но и мы бессильны оказались. Умер он. Но прежде чем умереть рассказал мне свою историю. Была у этого моего пациента дочь, свет в окошке, которую он один растил: жену молния убила… в городе, на автобусной остановке: можете Вы себе это представить?.. Да, так вот: дочь эту свою он тоже чуть не потерял однажды, когда той было восемь лет от роду. Заболела вдруг, и врачи установили у нее рак. Отец чуть с ума не сошел от горя. И грозил врачам, и в ногах валялся, и лекарства заморские, редкие, доставал правдами-неправдами; спал в больнице, в коридоре — домой не уходил. Но сказала ему одна из врачей как-то: «Езжай на Афон, Алексей, к святой Богоматери. Мы уже ничем не поможем». И он поехал в Грецию. Еще Советский Союз был, еще трудно было тогда за границу выехать, но он вырвался. Ни в Бога, ни в черта не верил, а поехал. Молился там, как умел, сам грешный с головы до ног, неумелыми руками, пропахшими оружейным маслом и взрывчаткой, плакал, молил, и пообещал Богородице больницу построить для больных раком детей, если дочь его выживет. Вернулся домой, а через неделю дочери легче стало, из больницы выписали, и через полгода она была абсолютно здорова. Чудо не чудо, а такие случаи бывают в медицине: очень редко, но бывают, да… Ну и вспомнил тогда мой герой, что слово дал Богородице, которое выполнять надо. Больницу строить. А на какие деньги? И тут как раз перестройка в Советском Союзе произошла, в результате которой СССР развалился и все перевернулось вверх ногами, и все возможно стало среди обломков. И кинулся мой пациент Алексей в новое время с хвостом и рогами: деньги зарабатывать на больницу. Умел он не так уже и много — метко стрелять разве что, да мины закладывать, но и это как раз пригодилось. В общем, разбогател мой клиент, должность себе купил выгодную, еще больше разбогател, увлекся богатением настолько, что про все остальное позабыл, и про зарок свой — тоже. Олигархом стали его называть, на бронированной машине возили. И вдруг — у самого рак! И вспомнил мой герой тогда про слово, которое дал Богородице, да не сдержал. В общем, короче говоря, получилось так: мне он завещал свою клятву, передал по эстафете, так сказать, потому что никому другому уже не успевал, да… Завещал вместе с деньгами. Половину своих богатств дочке своей отписать распорядился — той самой, спасенной, а половину — мне, на строительство больницы. И слово с меня взял, что исполню его волю, построю ему больницу в России. Я, когда ему слово давал, то даже не понимал еще чего творю. Я подумал тогда: «Пообещаю ему, ладно уж, умирает ведь человек; ну и пусть уходит с легким сердцем». Пообещал, короче. А он мне вместо последнего «прости» предупреждение прошептал: «Слово не сдержишь, доктор, или хоть одну копейку налево пустишь — на казино да на яхты, я с того света вернусь, или тебя к себе заберу: помни это день и ночь!». Вот так. Да. Ну ладно. Дочка отца забрала, хоронить увезла. Я настроился забыть всю эту тяжелую историю поскорей, и тут дочка его снова у меня на пороге стоит: папу похоронила, мол, теперь нужно его волю исполнить. Вцепилась в меня мертвой хваткой: «Вы папе моему обещали! Последняя воля. Святое дело. Вот сберкнижка на Ваше имя!». Ну что ты будешь делать? Я когда сумму увидел на счету — глаза протирать стал, да… Долго протирал. Пришлось клинику оставить, фирму основать. Первую больницу в России построил за его деньги. А потом уже опыт накопился, связи. Банки доверять стали, кредиты давать. Вышли на тендеры, начали выигрывать раз за разом. Сейчас имя нашей фирмы всей медицинской России знакомо. Вот такая вот романтическая история: хоть садись да роман пиши. Вот уйду на покой — сам и напишу…

— Никогда ты не уйдешь на покой! — воскликнула Гизела в сердцах, и пожаловалась Аугусту:

— Один раз за десять лет поехали мы с ним в отпуск к морю. Так я плавала, а он на берегу с телефонной трубкой сидел. С восьми утра до восьми вечера! А кричал как!: «Всех уволю к черту!», «Чтоб завтра к вечеру проект был подписан!»… На пятый день экскурсии стали водить к нашему топчану: главную ругательную достопримечательность побережья показывать… А еще через три дня он и вовсе сбежал, одну меня бросил…