Валерий Зеленогорский - Байки грустного пони (сборник)

Пророк, одетый в черное — а хотелось белых одежд, — молчал и слегка нервничал, в зале царило напряжение, и тогда не знающая своей судьбы старуха на коляске спросила Пророка: «Куда мы идем?» Ответ был точен, как удар кинжала: «Наш Путь — это Дорога, движение — все. Конечная цель — ничто». Он вычитал это когда-то в книжке без обложки в коммунальной квартире на Сретенке, где жила его бабушка. В зале раздались вздох облегчения и стук ног бандитов, которые поняли, что с клуба пеших прогулок денег нажить не удастся, и удалились.

Пророк объявил, что на сегодня все, завтра всем принести по двести рублей на сандалии для Дороги и привести по два человека, готовых в Путь. После собрания подошел Псевдобезруков (далее ПБ) и сказал, что он готов в Путь, и поцеловал руку Пророку, что того явно взволновало и даже напугало: он был воинствующим гомофобом. Но потом он понял, что тут другое извращение. Позже подошли две подружки, не пропускающие ни одних курсов, и тоже сказали, что они хотят в Путь и готовы отдать сегодня деньги, но у них только триста — купили чипсов, — а завтра принесут остальное.

Лжепророк и мракобес (далее ЛМ) числился в старое время дворником, он писал стихи и обивал пороги творческих союзов, хотел славы и денег, одно время служил литсекретарем у поэта Маршака, ходил в аптеку и на рынок для мэтра, славы не поимел, но связи приобрел.

На какое-то время увлекся пламенным проповедником христианства отцом Александром Менем, ходил за ним в толпе горячих поклонников, принял крещение, родители его были против, благопристойные люди еврейского воспитания не одобряли сына, они желали, чтобы он выучился, а не бегал в поисках ложных идей.

Сын, как пламенный христианин, совсем отбился от рук, ездил по монастырям, но отшельником не стал, очень любил жизнь и ресторан Дома кино.

Там был его алтарь и амвон, он любил заглянуть в гудящий рой, где народный говорил заслуженному: «Ты гений, старик, ты Феллини».

ЛМ когда-то снял сюжет для киножурнала об инфузории-туфельке в манере Бертолуччи, ярко и образно, мощно и с подтекстом, но сюжет не прошел из зависти коллег и подозрений надзирающих органов, потом он написал пьесу, подражая Чехову, под названием «Птица», но она не пошла, ЛМ не расстроился, чеховская «Чайка» тоже провалилась.

Разочаровавшись в христианстве, он метнулся в мечеть, но молиться пять раз в день, начиная с пяти утра, не получилось: очень любил спать до обеда, да пить он любил, и свининку тоже. После мечети были поездки на Алтай к шаманам, стремительный роман с кришнаиткой, свидетели Иеговы выгнали прямо с порога, он дрался с представителями Белого Братства и после травмы головы с религией покончил.

Потом ЛМ решил эмигрировать в Америку, но не получилось, в Израиль он не желал из-за жары и перенасыщенности евреев в одном месте. Так он появился у Пророка, надеясь стать правой рукой и руководить сбором средств.

Пророк взял деньги со смущением и пошел домой с новым Учеником. Они зашли в бар, взяли водки, «Балтику» седьмой номер и колу Ученику, который стал говорить Пророку, что он понял, что надо идти, и понес пургу из разных книг, прочитанных в колонии для малолеток, где сидел за убийство одноклассника, который был нерусским. ПБ считал, что Россия для него, потом он раскаялся, даже пожалел того мальчика, но все-таки в глубине души своей убеждения не поменял.

Он с жаром говорил пьющему водку Пророку, что надо идти на рынки и площади и нести слово о Дороге. Пророк после водки захотел спать и ни в какую Дорогу не собирался. Он просто понял, что транслятор его идеи уже есть и он может сосредоточиться на оргработе.

Ученик Пророка, смышленый мальчик, жил бедно, с мамой, которую боготворил, любовь к Родине и к матери была у него в крови. В школе и во дворе он всегда добивался своего, поле битвы значения не имело — футбол, игра в карты, везде хотелось быть первым, так и вышло: в девятом классе он неосторожно убил одноклассника, голова которого оказалась слабее арматуры, потом в колонии он был в авторитете, он сделал себе наколки, закатал шары в свой член и чувствовал себя абсолютно в своей тарелке. О случившемся он не вспоминал, мальчика убитого даже жалел, но не сильно.

Когда в колонии построили церковь, стал ходить и разговаривать с попом, прочитал все Евангелия, увлекся, ответов не нашел и ходить перестал. Ответы нашлись у старшего товарища, который сидел за разбой на рынке, где группа борцов за чистоту белой расы наводила новый порядок — строила нерусских, заполняя вакуум и бессилие власти. Старший товарищ объяснил, что черных надо мочить и гордо нести бремя белого человека. Ответ нашелся, Ученик и раньше чувствовал это, но выразить не мог, а тут все легло по полочкам, стало понятно, кто виноват, а что делать, он и раньше знал. Он не любил других, всех квадратных, круглых и шарообразных. Вышел он по амнистии вместе с беременными и ветеранами отягощенным новыми знаниями — гремучая смесь из Евангелий и протоколов сионских мудрецов. На воле он немного растерялся, но, увидев объявление о семинаре «Найди свою Дорогу», пошел туда, не сомневаясь, что его время пришло.