Элиа Казан - Сделка

Мы заказали серию каталогов. Выписали пластинки, книги, купили по почте все виды поднимающих тонус к жизни приспособлений, одежду для туризма и рыболовные снасти. Какой это был праздник, когда посылки с покупками приходили домой! Если один из нас отсутствовал, мы всегда ждали друг друга, чтобы разделить радость распаковывания посылок. На Рождество и дни рожденья мы подарили друг другу массу замечательных вещей. Я получил полный туристический набор: чего в нем только не было, даже портативный туалет! Мы тут же задумали совершить путешествие на Йосениту, а пока я поставил палатку на задний двор, рядом с плантацией томатов, и сложил все снаряжение туда. Иногда я возвращался домой, чтобы поскорее перекусить, и обедал в палатке один. Иногда я просто заползал в нее, лежал и размышлял.

К немалому изумлению нас обоих, мы, оказывается, давно мечтали улучшить наш устный и письменный французский. Поэтому дважды в неделю наш обеденный час превращался в совместный урок французского. К нам приходил учитель, что делало уроки привлекательнее. Флоренс кормила нас обедом, что-нибудь вроде «Дуврского языка», а мы с полными ртами общались по-французски — уверен, что это лучший способ учить языки.

Мы пришли к выводу, что и читаем мы скверно, поэтому тратим так много времени. Раз в неделю стали брать урок скоростного чтения. Вскоре я удвоил число прочитываемых страниц за час, а Флоренс — утроила. Просто удивительно, как все стало получаться.

Физически я был здоров и находился в отличной форме — кроме одной штуки: живот был тверд, а Большой Питер — нет. Хоть это и было чисто физиологическое отклонение, мы верили, что оно временно. Для того чтобы убедиться, насколько я здоров, хватало одного взгляда на меня. В кругу часто обедающих в «Беверли-Хилз» я стал известен как человек, выглядящий с каждым годом все моложе. Флоренс много хвалили за меня, особенно женщины. Но дело состояло в следующем — десять минут каждого утра я посвящал упражнениям Канадских Королевских ВВС. Это все, что человеку нужно. Я раздарил массу буклетов друзьям — своеобразные презенты от здорового духа и тела, — но сомневаюсь, чтобы большинство заставило себя делать их каждый день.

В первый раз обстоятельства позволили нам организовать наши финансовые дела сообща. Я держал свои бумаги отдельно и в секрете от Флоренс, она — отвечала тем же. Я никогда не знал, сколько же у нее денег. Но отныне, в свете новой гармонии и фантастической важности отстранения от сугубо материальных вещей, мы стали откровенны и по поводу денег, и по имуществу, и по страховке, и по взносам на будущую выплату, и по всему остальному. Мы даже провели встречу с нашими юристами и в первый раз оказались способны без излишних сложностей повести разговор о том, сколько же точно денег у нее, а сколько — у меня. После тщательного анализа финансовых дел я переписал многие свои доходы на нее, чтобы снизить налоги (как я жалел об этом позже!). Я так остро чувствовал свою неспособность одарить ее физической любовью, что поспешил ей подарить другое. Я бы отдал ей все — и деньги и имущество — одним махом, если бы мне внятно не объяснили, что с точки зрения выплаты налогов — этот шаг не был, мягко говоря, мудрым.

Вскоре начало проясняться, каков же наш общий капитал. Я был потрясен, как же велика была ее недвижимость! Мы могли худо-бедно прожить до самой смерти, не работая.

Нам стало ясно, что ресурсы позволяют некоторое оправданное расточительство. Мы купили полтора акра земли, но не в Палм-Спрингсе, где земля разоряюще дорога, а в Индио, на полтора часа езды дальше. Мы намеревались прятаться там от зимних дождей и лос-анджелесского смога, попутно рассчитывая на натуральный солнечный загар. Сидя по вечерам дома, мы сами нарисовали проект загородной виллы. Иногда занимались этим прямо под ультрафиолетовой лампой. Решено было сделать домик маленьким, на двоих, сделать его так, чтобы он служил нам до самой смерти. Внутри мы решили насытить его самой передовой и самой дорогой техникой, чтобы домик мог служить нам и зимой и летом. В общем, что бы ни случилось в мире, мы сможем иметь место на двоих.

Ведь Флоренс боялась Бомбы. И ни правительство, ни пресса не обманут ее заверениями, что все обойдется. Индио гораздо безопаснее Лос-Анджелеса. И все же, и все же — рядом стояло несколько заводов — самолеты и их сборка, — строились еще несколько — большие, натуральные цели. В тот день, когда мы купили полтора акра земли, вдалеке, где-то в километре, по небу вились белые дорожки от больших сверхзвуковых «дельт». Эти белые следы расстроили ее до последней степени.