Элиа Казан - Сделка

— Все!

— Ты ничего не знаешь.

— У меня есть на нее досье. Я выяснила, с кем она спала и сколько раз, и сколько ей платили. Ты слышал? Платили! Платили!

— Ну и что?

— Платили!

— Она мне нравится больше, чем ты.

— Эванс!

— В ней больше человеческого, чем в тебе, и я ей больше доверяю. Она никогда не стала бы злоумышлять за спиной мужа!

— Это не я…

— Она никогда бы не додумалась отправить меня в психушку!

— Я не соглашалась…

— Неужели ты думаешь, что я не понимаю, что здесь происходит? В кармане юриста лежит бумага, по которой меня могут сунуть в психушку. Одна подпись, и…

— Я отказалась подписать ее…

— Я сказал, подпись этого борова! — Я уже орал благим матом. — Доктора Лейбмана! А правда в том, что ты в эту минуту прикидываешь, а стоит ли тебе ее подписывать!

Она завопила:

— Доктор Лейбман! Доктор Лейбман!

Я слишком сильно тряс ее руки.

Лейбман прыгнул не менее чем на три метра, потому что через долю секунды после вскрика Флоренс он уже был в комнате.

Я не знал, куда идти, но ушел.

Двери лифта разъехались перед моим носом, и мимо меня промчался злой как черт Артур Хьюгтон. От обуревавшего его негодования меня он не заметил. Он спешил в номер Флоренс. Его состояние могли излечить только самые сильные санитары.

Внизу я столкнулся с боссом. Мистер Финнеган часто обедал в «Готхэме». Позже я узнал, что он заказал и оплатил Флоренс все счета отеля.

Мы ждали его «ройс». Движение на улице было плотным, его машина опаздывала, и Финнеган, зная это, позволял себе быть несдержанным. Вскоре весь отель услышал о его неудовольствии.

Я заметил свое отображение на стекле двери и, к своему удивлению, понял, что я просто ем глазами своего шефа. В душе у меня были другие чувства. Еще раз взглянув на свое улыбающееся отражение, я задал себе вопрос — и это я?

Затем я понял очень четко, очень ясно, какое чувство владело мной все эти дни. Проще говоря, я был двумя людьми. Один — это Эдди, он сейчас так подобострастно глядит в рот мистеру Финнегану, это его так хочет вернуть в лоно калифорнийского дома Флоренс, Эдди, который предсказуем, прячет свою злобу и враждебность за улыбкой и тушит слюнявыми пальцами разгорающийся огонь свечи презрения, до того как он опалит душу.

А второй — полная первому противоположность. Пока у него нет ни имени, ни лица. Но так же верно то, что он набирает силу с издыханием Эдди. Эти двое сцеплены в смертельной схватке, и второй медленно побеждает первого. Придет время, и Эдди умрет, а второй займет его место. Им я и стану.

Как только окончательная смерть будет иметь место, право выбора перейдет к новому исполняющему обязанности. Человеку, не только в бизнесе, будет дано право обанкротиться, заплатить долги, возможно, с процентами, а утром начать все сначала. Этот возрожденный не будет нести на себе бремя обязанностей, расплаты за ошибки и действия бывшего Эдди.

Для меня Эдди стал посторонним. И за ним можно было смотреть со стороны. Что я и стал делать.

Финнеган решил дать мне совет:

— Ну что, Эдди, закончил?

— Что закончил? — спросил Эдди.

— С Флоренс, идиот. Ты слушаешь?

— Конечно, — ответил улыбчивый Эдди.

— Не знаю, не знаю… — Финнеган критически поглядел на Эдди. — Ты понемногу съезжаешь: что с тобой происходит?

Не дожидаясь ответа, он подошел к швейцару и сунул ему доллар.

— Вызови такси, — приказал он ему, затем обратился ко мне: — Без шуток, мальчик, сколько это еще будет длиться? Я имею в виду, что все это накладно.

— Накладно? — спросил Эдди, улыбаясь.

— Да. Ты думаешь, у тебя много денег?

Опять он не стал ждать ответа, повернулся и посмотрел на проезжую часть улицы. На пересечении 5-й и 55-й — пробка.

— Сучий сын, мэр, наверно, веселится у себя в резиденции на Ни-Айленде, — громыхнул он для удовольствия стоящих рядом. — Каждый раз, когда возникает проблема с уличным движением, он увольняет одного регулировщика, затем — другого, и сей акт доставляет ему такое чувство удовлетворения от выполненной работы, что он пакует чемоданы и укатывает на месяц в отпуск. Сволочь!

Люди, стоящие вокруг, рассмеялись.

Эдди присоединился.

— Что же поделать с городом? — спросил Эдди.

— Оставим его, — ответил Финнеген. — Франк Ллойд был прав. Взорви его и отстрой заново.

Эдди хихикнул.

— Без шуток? — настоял он, будто его озаботило. — С дорожным движением что делать?

— Уволь одного регулировщика, затем — другого, и на месяц в отпуск.