Андрей Шляхов - Склиф. Скорая помощь

Кате промыли желудок. Варварская, пыточная процедура. Однократная (и не доведенная до конца) попытка анального секса, предпринятая по настоянию бывшего бойфренда, не шла ни в какое сравнение с промыванием. Засовывают в тебя длиннющую кишку, льют туда литрами холодную воду до тех пор, пока тебе не начинает казаться, что ты вот-вот лопнешь, заставляют выдать все залитое обратно… И так несчетное количество раз. Доктор попался добросовестный, «мыл» как положено и даже лучше того. Промывание желудка в подавляющем большинстве случаев благотворно действует и на мозги. Почему так происходит, наука еще не установила, но когда-нибудь непременно установит. К тому моменту, когда доктор сказал: «Достаточно», Кате очень хотелось жить. Разумеется, при условии, что ей больше никогда не станут промывать желудок. Катя злилась на себя, а еще ей было стыдно перед мамой и перед доктором. Перед мамой, потому что устроила ей ни за что такой вот «сюрприз», а перед доктором потому, что отвлекла его от важных дел. Ему бы сейчас делом заниматься, спасать и лечить тех, кому по-настоящему плохо, а он тут с ней дурью мается. Поэтому согласилась госпитализироваться сразу, не доводя до уговоров и увещеваний. В больницу, так в больницу, тем более что добрый доктор разъяснил разницу между психиатрическим и психосоматическим отделением, и выходило, по его словам, что «психосоматика» есть не что иное, как санаторий, устроенный добрыми людьми для таких «приколисток», как Катя. И для приколистов тоже, потому что психосоматические отделения по гендерному признаку не разделяются. В отличие от психиатрических. Правда, палаты в «психосоматике» все же подразделяются на женские и мужские, как и везде.

Доктор потыкал пальцем в наладонник и объявил:

— Едем в Склиф!

В Склиф, так в Склиф. Кате было все равно куда, лишь бы не смотреть в мамины глаза, полные горя, и не встречаться вечером с папой.

Двадцатичетырехкоечная «психосоматика», официально называемая соматопсихиатрическим отделением, оказалась маленькой, уютной и совсем не страшной. Лечащий врач Лариса Эрнестовна не столько интересовалась причинами, толкнувшими Катю на попытку самоубийства, сколько болтала о том да о сем. Лариса Эрнестовна вообще оказалась ужасной болтуньей. Начнет говорить — не остановишь. Заведующая отделением Нина Сергеевна была построже и посерьезнее, но тоже располагала к себе. Уколов, которых Катя, несмотря на свою взрослость, боялась, ей не назначили, ограничились таблетками и психотерапией. Психотерапия была индивидуальной (непринужденная беседа с разговорчивой Ларисой Эрнестовной) и групповой (каждый рассказывает о своих проблемах, остальные слушают и комментируют). Групповые занятия нравились Кате меньше. Не хотелось выворачиваться наизнанку на людях, не хотелось вникать в чужие проблемы. Она попыталась было отказаться от групповой психотерапии, но Лариса Эрнестовна уговорила этого не делать, сказав, что тогда все лечение пойдет насмарку. Насмарку Катя не хотела, она хотела вылечиться. Пришлось впервые в жизни подчиниться и сделать не так, как хочется, а так, как надо, то есть так, как советуют другие. Ничего, получилось. А судьба в награду послала Кате Александра…

Александром его звали редко и только в колледже, а так обычно звали Сашей или Сашкой. Обычный парень из обычного спального района. Отец — прапорщик, мать — бухгалтер в мебельном магазине, сестра — десятиклассница. Обычное детство, обычная школа, обычный колледж, в котором Александр учился на менеджера. Обычные, ничем не примечательные товарищи. Два близких друга, одна подруга с перспективой на спутницу жизни.

С подруги все и началось, точнее — началось с банальной гонореи, которую диагностировал у Александра венеролог из районного КВД.

— А от грязных рук не могло? — робко предположил Александр.

Смириться с мыслью о том, что любимая ему изменяет, было невозможно. Даже предположить такое было невозможно, не то что смиряться!

Пожилой венеролог был ехидным циником. Тому способствовали возраст, специальность и геморрой. Яд так и капал с кончика его языка, прожигая невидимые дыры в напольной плитке.

— Могло! — обнадежил он и тут же обломал: — Если пошерудить рукой в инфицированной вагине, а потом долго наглаживать себя по головке, да еще в канал мизинцем…

Больше вопросов Александр не задавал. Взял рецепты и побежал в аптеку. Бежалось хорошо, легко. Зуд в мочеиспускательном канале способствует быстрому передвижению, балетным па и прочей физической активности. А у Александра свербило там очень сильно, сильнее, чем в душе.