Мишель Фейбер - Побудь в моей шкуре

Иссерли вздохнула и изобразила на лице кривую усмешку.

– Может быть, меня не берут, потому что грудь слишком большая? – предположила она. – Не как у этих супермоделей.

Ее неуклюжее подражание манере речи плешивого прозвучало фальшиво и заискивающе – она явно потеряла контроль над ситуацией. Боже, что он, наверное, о ней думает!

– Да пошли они к чертовой матери, эти супермодели! – сказал он, словно пытаясь грубовато утешить ее. – Утебя тело гораздо лучше, чем у них. Они не настоящие, эти женщины. Наверное, стероиды принимают. Как русские легкоатлеты. От этого у них съеживаются титьки, вырастают усы и прорезается бас. Какой только чертовщины не творится в этом гребаном мире! Сплошной беспредел! И никто не может нажать на тормоз. Вот чего я никак в толк не возьму.

– Это очень странный мир, – согласилась Иссерли, а затем добавила: – Мы почти приехали.

– Куда приехали? – спросил плешивый подозрительно.

– В Эвантон, – напомнила Иссерли. – Дальше мне с вами не по пути.

– А я так не думаю, – отозвался плешивый тусклым невыразительным голосом, словно беседовал сам с собой. – Я уверен, что нам с тобой еще долго будет по пути.

Сердце у Иссерли в груди принялось бешено колотиться.

– Нет, – повторила она упрямо. – Дальше Эвантона я не поеду.

Автостопщик засунул руку в карман комбинезона и извлек оттуда большой серый нож для резки картона. Лезвие было уже выдвинуто.

– Езжай вперед, не останавливайся, – тихо сказал он.

Иссерли вцепилась в руль, стараясь сдерживать дыхание.

– Вы не сделаете этого, – сказала она.

И тут он наконец впервые засмеялся.

– Сверни налево перед следующим перекрестком, – велел он.

– Так будет лучше… для нас обоих… – говорила, задыхаясь, Иссерли, – …если мы просто остановимся… и я высажу вас.

Она уже положила указательный палец левой руки на рычажок, приводящий в действие иглы с икпатуа.

Но плешивый словно не слышал ее. Старая церковь с замурованными окнами мелькнула с левой стороны. За церковью начиналась длинная, посыпанная гравием тропинка, уходившая куда-то в заросли кустарника.

– А сейчас ты повернешь, – тем же тихим спокойным голосом посоветовал ей плешивый.

Иссерли посмотрела в зеркало заднего вида. Ближайшая машина находилась, возможно, ярдах в ста за ней. Если сейчас заставить себя слегка надавить на газ, а затем затормозить резче, чем она обычно себе позволяла, то к тому времени, когда эта машина догонит ее, она уже будет спокойно стоять на парковке с затемненными окнами.

Она нажала на рычажок.

– Поворачивай налево, я сказал! – рявкнул плешивый. – Налево!

Иссерли почувствовала, как паника охватывает все ее существо, словно газовое облако. В ужасе она перепутала скорости и услышала, как в коробке передач что-то отвратительно заскрежетало. В тот же самый миг ей удалось бросить взгляд на пассажирское кресло. Только теперь до нее дошло, что комбинезон на заднице у плешивого изготовлен из материала, толстого, как коровья шкура, да к тому же еще покрыт сверху дополнительным слоем какой-то желтой ткани, похожей на парусину. Иглам с икпатуа просто не удалось пробить эту преграду.

Иссерли почувствовала внезапный болезненный укол где-то в боку. Это был кончик выдвижного ножа, который, прорезав тонкую ткань ее маечки, вонзился прямо в плоть.

– Да! Да! – испуганно прошипела Иссерли, включив поворотный сигнал и свернув на указанную дорогу. Гравий хрустел под колесами и барабанил по днищу «тойоты». Руки Иссерли вцепились в руль, не в силах расслабиться после внезапного поворота, при каждом вздохе она чувствовала острие ножа, уткнувшееся в ее бок. – Хорошо, хорошо! – кричала она.

Тогда плешивый убрал нож и перехватил руль. Его хватка была мягкой, но крепкой, и со стороны это выглядело так, словно он учил Иссерли вождению. Его рука была вдвое больше руки Иссерли.

– Пожалуйста… подумайте хорошенько… – прохрипела Иссерли.

Он ничего не ответил, но убрал руку с руля, очевидно, уверенный теперь в том, что Иссерли будет выполнять все его приказы. «Тойота» медленно пробиралась через заросшее низким кустарником и заваленное полусгнившими снопами соломы бескрайнее поле. Впереди виднелась небольшая кучка типовых фермерских домиков, представлявших собой в настоящее время каркасы из погнувшихся металлоконструкций, покрытых местами растрескавшимся цементом. Шоссе А-9 уже почти совсем исчезло из зеркала заднего вида, превратившись в узкую серую полоску, похожую на текущую вдалеке реку.