Чак Паланик - Невидимки

Бренди, ее королевское величество с лучшими побуждениями и огромными силиконовыми сиськами - настолько огромными, что ей сложно стоять прямо, - она говорит:

- Ты хотя бы вникни в то, насколько обширны возможности современной медицины.

Разве тут прекратишь смеяться? Я хочу сказать Шейну, что не нуждаюсь в столь заботливом к себе отношении.

Что намерена продолжать носить свои вуали. Если я не могу быть красивой, тогда буду невидимой.

Перенесемся к серебряному черпаку для пунша, улетающему в никуда.

К чайным ложкам, следующим за ним.

К табелям успеваемости ученика начальной школы, к рисункам с уроков рисования, упархивающим во мглу.

Манус мнет лист плотной бумаги.

Свидетельство о рождении. И рвет его на мелкие клочки.

И, обнимая себя, начинает раскачиваться, поднимаясь на пятки, на носки, на пятки, на носки.

Бренди смотрит на меня, явно чего-то ожидая.

Я пишу пальцем в грязи:

манус где ты сейчас живешь?

Я чувствую нежные прикосновения чего-то прохладного и влажного. Начинается дождь.

Бренди поворачивается к Манусу и говорит:

- Послушай, я не желаю знать, кто ты такой, но, если бы у тебя был выбор, кем бы ты стал?

Манус качает головой и отвечает:

- Единственное, что я знаю, так это то, что не старею. Что не хочу стареть.

Руки Мануса скрещены на груди, он раскачивается, поднимаясь на пятки, на носки, на пятки, на носки. Манус упирает подбородок в грудь и, раскачиваясь, смотрит на каменистую почву и осколки.

Дождь усиливается. Уже нельзя уловить ни запаха моих опаленных страусовых перьев, ни аромата "Лер дю Там" Бренди.

- Значит, ты будешь мистером Денвером Омлетом, - говорит Бренди. - Мистер Омлет, познакомьтесь с Дэйзи Сент-Пейшнс. - Рука Бренди, украшенная перстнями и кольцами, взмывает вверх и мягко опускается на сорокашестидюймовое силиконовое великолепие. - А это… Это Бренди Александр.

Перенесемся на одну из наших с Бренди встреч в кабинете логопеда. Бренди застает меня в тот момент, когда мои руки под вуалями и покровами. Я ощупываю остатки своих зубов, осторожно прикасаюсь к рельефной поверхности шрамов, сухой и туго натянутой, трогаю края горла с внутренней стороны, смоченные слюной.

Бренди говорит, что я не должна изучать себя так тщательно.

- Дорогая, - мягко произносит она, - в моменты, подобные этому, советую тебе рассматривать собственную персону как диван или газету. Как что-то созданное другими людьми, но не вечное.

Открытые края моего горла на ощупь кажутся синтетическими и ребристыми, определить их размеры и описать форму очень сложно. А еще они жесткие. Примерно такие, как верх открытого платья без бретелей или сплошного купальника, укрепленный проволочной или пластиковой опорой. Жесткие, но теплые. Костяные, но покрытые мягкой теплой кожей.

Не восстановленная нижнечелюстная эктомия подобного типа до момента удаления трахеотомической трубки может стать причиной ночного апноэ, так считают врачи. Во время утренних обходов они разговаривают между собой.

Люди никогда меня не поймут.

Доктора считают, что до тех пор, пока они не восстановят мою челюсть или хотя бы ее подобие, каждый раз, когда я засыпаю, я подвергаюсь опасности умереть. Я могу просто перестать дышать и не проснуться.

Смерть наступит быстро и безболезненно.

Я пишу на листе бумаги:

не дразните меня.

Мы с Бренди в кабинете логопеда. Она говорит:

- Ты ответственна за то, как ты выглядишь, не больше, чем автомобиль за то, как смотрится он. Иногда полезно размышлять о своей внешности именно подобным образом. Ты такой же продукт, как он. Продукт продукта продукта. Люди, создающие машины, - тоже продукты. И твои родители - продукты. Продуктами были их родители. Продуктами являются твои учителя. И священник в церкви, которую ты посещаешь.

Порой лучший способ борьбы с дерьмом - это отказ от убеждения, что ты - большая ценность, считает она.

- Я хочу убедить тебя в том, что ты не в состоянии убежать от всего мира, равно как и не в состоянии ответить за то, как выглядишь, будь ты несравненной красавицей или настоящей уродиной, - говорит Бренди. - Ты не несешь ответственности за то, что чувствуешь или как себя ведешь, управлять всем этим не в твоей власти.

Точно так же компакт-диск не несет ответственности за то, что на нем записано. Ты примерно настолько же свободен в своих действиях, насколько запрограммированный компьютер. Ты один из множества, как долларовый счет.