Юрий Гальперин - Мост через Лету

— Что скажешь, артист?

— А ты?

— Мама права, — нехотя признался он. — По-своему, конечно, она права. Но… — он помедлил, ему трудно было подобрать слово, — видишь ли, она — она не понимает… футбол.

Футболист дядя Пека Мелентьев жил на втором этаже во флигеле, в проходном дворе, соединявшем Загородный проспект и набережную Фонтанки. Дом стоял в саду. Отцветали тополя. Пух кружился в воздухе.

Дядя Пека сидел на подоконнике, свесив ноги на улицу, старался поймать на нос тополинку. Он увидел нас внизу, на дорожке сада, и весело махнул рукой:

— Спровадил своих на дачу. Поднимайтесь.

Он сунул мне яблоко, открыл бутылку пива, поставил два стакана. Один перевернул вверх дном — означало: перед игрой пить не будет. Он усадил нас на тахту, а сам ушел в ванную и долго плескался под душем, фыркал и переговаривался оттуда с отцом.

— Говорят, ты много просадил? Отец усмехнулся:

— Что еще говорят?

— Никто не хочет ставить против тебя. Боятся, что не отдашь, — Пека долго отплевывался в душе. — Послушай, ты ведь хороший музыкант. На кой черт тебе эта лавочка?

— А долги? Кто вернет долги? За музыку не платят. Да и нужна сейчас другая музыка.

— Сегодня опять поставил?

— Нашелся один. На тысячу я отвечаю тремя, — сказал отец, — и мяч форы.

— Вот паскуда! — возмутился футболист. — Ведь это грабеж… Но ты его не предупредил о дожде?

— Зачем? — усмехнулся отец. — Прогноз самый солнечный.

— Ну и правильно, таких надо учить, — крикнул из ванной дядя Пека. — А дождь будет, не бойся. Ребята из аэропорта звонили: последняя сводка — к вечеру дождь.

— В дождь вы не проигрывали.

— Деньги где взял?

— Пальто снес в ломбард, костюм и кольцо.

— Ничего, завтра выкупишь.

Мы сидели в тесной комнате с пыльными коврами на стенах, заставленной тяжелой мебелью красного дерева. На полу лежали гантели, скакалка, боксерские перчатки, шиповки и спортивные шаровары небесно-голубого цвета. Многочисленная одежда была развешана на стульях или брошена на другую тахту, покрытую текинским ковром.

В ванной шипела вода. Я грыз яблоко. Отец пил пиво. Он думал о погоде. Это ободряло его.

В воскресенье играли турецкая команда «Галатасарай» и наша. Дядя Пека играл по левому краю. Его знал весь город и даже, может быть, весь Союз. Таких нападающих знают все. Они с отцом дружили со школы и на войне были. И мама говорила: их водой не разольешь.

Пека радовался дождю. «Галатасарай» считался сильным клубом. Но дома турки играли на вытоптанных твердых полях почти без травяного покрытия. А наши привыкли мотаться на скользком поле в плохую погоду, когда ноги не оторвать от земли и тяжелый мяч.

Пека долго и старательно растирался. Наконец он вышел из ванной в длинном красно-белом халате, так в кино выходят на ринг боксеры. Он был невысокий и мускулистый, бронзовый от загара и сероглазый. Вьющиеся волосы выгорели на солнце и казались белыми. Это был бог. Только не мой Бог, а другой. Из богов Олимпа, мы проходили их в пятом классе. Дядя Пека был замечательный и первоклассный бог. И он провозгласил:

— В дождь мы никогда не проигрывали!

Я заметил, как отец осторожно коснулся пальцами суперорешка. Такие двойные орешки носили на счастье в карманах игроки «мазу-мазу». А бог-футболист подмигнул:

— Если все обойдется, артист, — мячик с автографами за мной.

Мы ехали на футбол.

Я запомнил: улицы, ведущие к стадиону, летние дороги были забиты автомобилями. Помятая «победа» с пропуском на ветровом стекле медленно катила, беспомощно зажатая в стаде машин. На перекрестках светофоры дергали и сдерживали дымившие моторы. По Неве плыли баржи с песком. На пляже, на камнях под стенами крепости, томилась разноцветная груда тел.

Я запомнил: отец восседал впереди с неизменным фотоаппаратом через плечо. Мягкая шляпа съехала на затылок, открыв загорелый лоб, — обычно шляпу он носил в руке и газету носил в руке или засовывал в карман пиджака, отчего карман отчаянно оттопыривался. Он обвис. Мама, сколько ни билась, ничего не могла с ним сделать. Но это не мешало. Мы ехали на футбол.

Отец и его приятели забывали обо мне. Они громко говорили о своем, курили и не стеснялись. А я, стиснутый посередине на заднем сиденье, смотрел вперед и боялся, что вот скоро мы приедем. Мне очень нравилось ехать и не хотелось никуда приезжать.

Но мы ехали на футбол.

На ровном травяном поле метались турецкие футболисты в желтых майках с черными полосами — быстрые тигры. Наша команда была одета в сине-красные цвета. И на первой минуте (Трифонов с подачи Мелентьева) туркам вкатили гол. Проход получился роскошный — из самого центра. Трибуны скандировали: «Пека! Пека!..»