Борис Васильев - Глухомань. Отрицание отрицания

«Я работаю пчелой», — важно говорил он.

У Кима, кажется, кое-что налаживалось, и при спокойной продаже он мог заплатить не только проценты, но и добрый кусок основного долга. Он в это верил, я на это надеялся, остальное в нашей сумасшедшей русской жизни от нас, к сожалению, уже не зависит. Как, впрочем, никогда и не зависело.

Дня через четыре, что ли, после радостной встречи с семейством Кима и его возлюбленными помидорами я возвращался с работы пешком. Засиделся, да и погода располагала. Причем настолько располагала, что я даже решил зайти в некое питейное заведение, где продавалось очень даже славное пиво. Правда, за столь же славные деньги, но в тот вечер я решил позволить себе не экономить.

Заведение находилось в стороне от грохочущей главной улицы города, которая по совместительству выполняла и функции шоссе федерального значения. А здесь, за вторым порядком домов, было тихо, немноголюдно и, главное, не пыльно. Я купил бутылку «Клинского» и сел за столик в предвкушении первого глотка. И только налил себе полный бокал — там к пиву подавали настоящие пивные бокалы, — как из-за соседнего столика, где сидели трое неизвестных мужчин, до меня ясно донесся хриплый голос:

— …я вскоре в кружке стал отличником. И как-то на всесоюзных соревнованиях выиграл золотую медаль…

Я уже об этом слышал. Слово в слово. Где и от кого?.. Где и когда?.. Ведь слышал же в тех же словах и в тех же интонациях…

И — вспомнил. Внезапные заказы на подствольные гранатки и патроны для автоматов, возвращение из области в общем вагоне, соображение на троих с какими-то ханыгами, встреча с Маркеловым… Хромов! Некий Хромов в потрепанном пиджачке, которого с работы уволил Маркелов. Хромов с его незабываемым голосом.

Теперь сомнений у меня не было: я не только текст его рассказа запомнил, но и хрипатый голос. Помнится, еще Маркелов пояснил, что этот его бывший подчиненный, у которого он, кстати, увел жену, хватанул какого-то технического зелья и сжег глотку.

Я оглянулся, однако за соседним столиком никакого железнодорожного бомжа не углядел. Мужчины выглядели вполне пристойно, а тот, который сидел ко мне спиной, вообще смотрелся модником. На нем был новый дорогой ко-стюм, но именно он-то и хрипел испорченной глоткой. Я не поверил было собственным глазам и потому решил точно установить, не мой ли это вагонный собутыльник. Развернулся лицом к компании вместе со стулом и громко удивился:

— Хромов? Это ты, что ли?..

Признаться, я не рассчитывал, что он откликнется. Знакомство наше было вагонно-питейным, появление Маркелова для Хромова выглядело большой неприятностью, а нынешний его вид заставлял подозревать, что он кого-то неплохо провел в поездах, где обычно и промышлял. Поэтому реакция его была для меня совершенно неожиданной.

— Друг!.. — заорал он, вскочив. — Вот так встреча!

Тут же оборотился к собутыльникам, швырнул на стол горсть десяток, сказал тоном хозяина:

— Рассчитайтесь тут и отваливайте. Я друга встретил.

И пересел за мой столик. Глянул, что я пью, поморщился:

— Угощаю. Эй ты, за стойкой!

Здесь не было официантов, но продавец немедленно подбежал к нашему столику.

— Что желаете?

— «Туборг». Настоящий, без штучек. Тащи ящик для начала.

Буфетчик отсеменил на место, а Хромов, широко улыбаясь, оборотился ко мне.

— Рад, — прохрипел он. — Чувствительно. Славно тогда в вагоне посидели, да?

О Маркелове он не упомянул. Может быть, забыл, что я его знаю, может, просто не хотел вспоминать, поскольку стал каким-то иным. В дорогом костюме, модной рубашке с модным галстуком, мытый, чистый и причесанный явно в парикмахерской.

— Ты никак разбогател? — благожелательно спросил я.

— Да, подфартило. — Он широко улыбнулся. — Говорят, дуракам счастье прет. Я себя дураком не считаю, но мне приперло.

— Хороший банк сорвал?

— Круче бери. В лотерею миллион выиграл. Миллион!

Он залез в карман пиджака, вытащил горсть сотенных и потряс ими перед моим носом.

— Это что же за лотерея такая?

— Да там, на телевидении. Ответить надо, чтоб угадать. Ну как тут жизнь в Глухомани?

Он избегал разговоров о лотерее, да я на них и не настаивал. Я был убежден, что опытный вагонный мошенник кого-то споил и обчистил, и мне, признаться, это было малоинтересно. Покалякали вообще, попили хорошего пива — кстати, «Туборг» и впрямь был настоящим — и разошлись друзьями. Танечка не обратила внимания на мои огрузшие ноги, но я, пообедав, все же решил позвонить Маркелову. Мне показалось, что ему следует знать о появлении Хромова в нашей Глухомани.