Борис Васильев - Глухомань. Отрицание отрицания

— Поднимайте свою команду, товарищ Мухин. Через полчаса пойдем в расположение саботажников.

— Кого?..

— Того, кто отказал вам в боевой помощи.

Выехали минут через сорок. Для себя Павел потребовал коляску: ему казалось, что так он солиднее смотрится. С этой же целью он постоянно сдвигал брови к переносью, чтобы выглядеть непреклонным, строгим и озабоченным. А вперед приказал выслать конного нарочного с приказом построить отряд к его приезду. В полном составе.

— Когда Павел подъехал, отряд был выстроен на площади полукругом в три шеренги. На флангах стояли конники кавалерийского взвода с обнаженными для салюта шашками и артиллеристы перед своими пушками. Это Павлу не понравилось. О салюте он и слыхом не слыхивал, а вот про конную атаку кое-что слышал. И поэтому сказал, едва подъехав:

— Распоряжения особо уполномоченных Чрезвычайной Комиссии слушают стоя, а не сидя в седлах.

Конники тут же спешились, но Павлик на всякий случай решил не вылезать из коляски. Он подъехал поближе и встал. И тотчас же от центра строя навстречу коляске зашагал командир, изо всех сил топая корявыми сапогами. Не доходя до коляски, выхватил из ножен шашку, отсалютовал ею и громко доложил хрипатым от волнения голосом:

— Отдельный полк рабоче-крестьянской Красной Армии выстроен для торжественной встречи товарища уполномоченного! Докладывает выборный командир полка Антон Спивцев!

— За сознательное неоказание боевой помощи во время сражения с бандитским бронепоездом командир Отдельного полка Спивцев отдается под суд и будет расстрелян решением Особого совещания. Товарищ Мухин, возьмите у него оружие.

— Есть взять оружие!

Мухин спешился, снял с растерянного выборного командира Отдельного полка Спивцева шашку, вынул из кобуры наган. И все молчали, не очень соображая, что происходит.

— За измену товарищам по общей борьбе именем Чрезвычайной Комиссии приказываю расстрелять бывшего командира Спивцева. Приговор исполнить немедленно. Есть желающие в полку?

В шеренгах возникло некоторое замешательство, которое, однако, продолжалось недолго. Затем из рядов вышел хмурый немолодой боец. Помолчал, мрачно поглядывая на неизвестного молодого Уполномоченного, и сказал:

— Исполню.

— Исполняйте, приговор потом напишем. Где начальник штаба?

— Так точно, — из рядов шагнул немолодой человек в изрядно поношенной офицерской форме без знаков различия. — Бывший полковник Генерального штаба Молчанов.

— Пройдемте в штаб, доложите обстановку, — Павел вылез из коляски. — Мухин, объясни бойцам текущий момент.

И вслед за начальником штаба прошел в избу, где размещался штаб Отдельного полка.

— Ваш отряд упустил бандитский бронепоезд по вине вашего командира. Меня интересует, куда бронепоезд мог направиться.

— Я захватил с собою набор топографических карт-двухверсток, — сказал бывший полковник, роясь среди бумаг. — Знаете, на всякий случай, чтобы при первой же возможности дезертировать из этого Отдельного полка и — затеряться.

Тут начальник штаба слегка запнулся и остро глянул, как товарищ уполномоченный отреагирует на глагол «дезертировать». Но тот никак не отреагировал, и полковник тотчас же пояснил:

— Это я к тому, что у меня далеко не полный объем…

— Этот район есть, надеюсь?

— Этот безусловно. Сейчас, сейчас… — полковник вытащил, наконец, нужную подборку, вздохнул с облегчением и развернул двухверстку на столе.

— Вот полустанок Просечное.

— Значит, бронепоезд мог уйти только по этой дороге? — спросил Павел, вглядываясь в карту. — А что это за пунктирная линия?

— Это — проект новой ветки. Карта двенадцатого года, и неизвестно, успели ее построить или нет. А если успели, то довели ли до следующей магистрали? Или это просто тупик.

— В двенадцатом уже поздно было строить, — уверенно сказал Павел. — Исходя из этого предположения, ваше мнение, куда все же пошел бандитский бронепоезд?

— Исходя из вашего мнения — далее на восток, — полковник чуть подчеркнул «вашего», но Павел не обратил на это внимания. — Прикажите начальнику станции Просечное немедля связаться по телеграфу со всеми полустанками вдоль дороги на восток.

— Ну, так скажите Мухину, чтобы послал вестового на станцию Просечное, — буркнул уполномоченный. — И пусть там примут все меры к его задержанию и разгрому.

— Слушаюсь.

Полковник вышел. Он прекрасно понимал, что дорогу могли построить именно потому, что началась война. Это позволяло маневрировать резервами, перебрасывая их с одной магистрали на другую, но молодой и неприятно заносчивый уполномоченный раздражал полным отсутствием вариантного мышления, тупо упершись в бронепоезд и не желая ничего иного ни знать, ни предполагать.