Анатолий Иванов - Повитель

Опять вспомнился кружок девчонок на лужайке, розовое небо над ними, Поленькин взгляд. Почему же сейчас она так не смотрит на него? Как бы тогда было все просто и хорошо…

Неожиданно раздались тревожные свистки над ухом: прицепщик отчаянно дергал за сигнальный шнур, требуя немедленной остановки.

Петр выключил скорость, недовольно высунулся из кабины:

— Ты чего?

Прицепщик Федот Артюхин, размахивая руками, подбежал к трактору, вскочил на гусеницу и заглянул зачем-то в кабину.

— Ты что, заснул? Я уж думал, в самом деле постель тут у тебя. Не видишь, куда едешь?!

Петр посмотрел назад.

— А, черт!

Трактор вышел из борозды и прочертил лемехами в сторону от края пахоты метров десять.

Воспользовавшись случаем, Артюхин сел возле гусеницы на теплую землю, намереваясь спокойно покурить. Петр послушно заглушил мотор, выпрыгнул из кабины и присел рядом.

— Удивительно мне прямо, — уже добродушно начал Артюхин, свертывая папиросу. — Сколько раз бывал на этой самой должности, а в первый раз вижу, чтобы трактор из борозды вышел. Может, ты и впрямь вздремнул?

— Нет… Задумался просто.

— Ну, ну… Я тоже перед женитьбой думал, как бы не прогадать… Я один в своем роде, а девок кругом — как звезд в ясную ночь: все блестят, все хороши… — начал Артюхин заход для длинного, очевидно, разговора. — Тракторов вот только в те поры не было…

Петр быстро поднялся и уже из кабины бросил отрывисто:

— Ладно!.. Чего расселся. В один момент на прицеп… Живо, говорю!

Федот несколько раз хлопнул глазами, открыл рот, хотя слова еще не пришли на ум… Заревел трактор.

В субботу, возвращаясь с работы в деревню, Артюхин поглядывал на угрюмо шагавшего Петра.

— Молчишь, значит, всю неделю?.. А я ведь не могу без разговоров. Мне лучше не поесть, чем не поговорить…

Петр зашагал шире. Федот приговаривал:

— И что ты за человек! Мне, брат, в этом разе лучше на ферму пойти работать. Там хоть коровы мычат…

Петр по-прежнему не отвечал.

Вечером все повторилось, как и в прошлую, как и в позапрошлую субботу. Едва он, отложив баян в сторону, сделал шаг со сцены в зал, Поленька юркнула к выходу.

Когда загремела радиола, Петр тоже вышел из клуба. В бледно-синей вышине прямо над ним висела отколотая половинка луны. Петр осмотрел небо, будто надеясь отыскать на нем вторую половинку, потом медленно пошел по дорожке.

На том месте, где заметил в прошлый раз белое пятно за деревьями, Петр всмотрелся в темноту, точно надеясь снова что-то увидеть.

Но там ничего не было. Он постоял-постоял и пошел обратно в клуб.

У крыльца Петр чуть не столкнулся с кем-то.

— Поленька!

Она отскочила в сторону, в темноту. Петр заметил только, как блеснули в полосе падающего из открытых дверей электрического света ее перепуганные большие глаза.

— Поленька!

Держась за березу, она стояла к нему спиной, покачиваясь, будто хотела оторваться от дерева, но уже не могла. Потом резко обернулась, прижалась спиной к дереву, не поднимая головы, прошептала:

— Чего тебе?

— Так я…

Говорить Петр, оказывается, мог. Он сам удивился этому и совсем не к месту рассмеялся. Поленька быстро подняла голову, а он еще быстрее схватил ее за руку, но тотчас отпустил и торопливо проговорил:

— Ты не уходи, пожалуйста… Ты извини…

Потом стало очень тихо. В этой тишине неизвестно отчего заскрипела вдруг береза, под которой они стояли.

— Пойдем на берег, Поленька, — несмело попросил Петр.

Поленька ничего не ответила, еще постояла и медленно пошла вперед, чуть наклонив голову, в ее косах, уложенных вокруг головы в несколько рядов, переливался едва уловимый серебристо-голубоватый свет.

Камни ступенями спускались к берегу озера. Подойдя к ним, Петр еле слышно промолвил:

— Посидим здесь немного…

Поленька послушно, но так же молча села и стала смотреть в черную холодную глубину озера. Петр взял ее за руку:

— Хорошо здесь?

Она чуть помедлила, осторожно отняла руку и ответила:

— Хорошо… Очень…

Осень баловала людей последними теплыми днями, отцветала безветренными вечерами, когда Петр Бородин понял, что пришла к нему любовь.

Каждый день, закончив работу, торопливо шагал он теперь в село, далеко оставляя позади обиженного Федота Артюхина.

Наскоро проглотив приготовленный матерью ужин, шел на берег.

Поленька часто запаздывала, потому что с рыбалки возвращались иногда уже ночью. Петр нетерпеливо шагал взад и вперед по небольшой площадке, зажатой между скалами, и думал, что время остановилось или идет по крайней мере вчетверо медленнее обычного.