Эрик Сигал - Однокурсники

— Конечно. У вас есть карта?

— Да, вот здесь, — ответил коротышка, указывая на собственную голову. — Я все запомнил. Единственное, что от нас требуется, — это двигаться на север и следить за дорожными знаками. Ладно, давай разделимся и беззаботно прогуляемся поодиночке к выходу в конце зала. Когда убедишься, что никто на тебя не смотрит, смывайся и двигай вдоль шоссе. Встречаемся у первой же пивной по правой стороне дороги.

Они оба кивнули и быстро разошлись в разные стороны. Дьёрдь, стараясь не привлекать к себе внимания, поспешил к дальнему выходу из вокзала. Улизнув от вооруженной охраны, он быстро зашагал на север.

Первая таверна оказалась всего в шестистах метрах от вокзала. Его более взрослый спутник был уже там — стоял, небрежно прислонившись к выцветшей деревянной табличке, на которой значилось название заведения «Der Wiener Keller».

— Название переводится как «Венский винный погреб», — объяснил Мики, показывая на плакат. — Небольшой каламбур, связанный со словами «Вена» и «вино». Не слишком оригинально для таких джентльменов, как мы. Предлагаю двигаться дальше.

Не говоря больше ни слова, они пошли.

— А как у тебя с английским? — спросил Мики, когда они бодро шагали по дороге.

— Ни слова не знаю, — признался Дьёрдь.

— Ах да, ты же из тех привилегированных сынков партийных работников, кто все эти годы прилежно учил русский язык. Не очень-то предусмотрительно с твоей стороны, как считаешь?

— Согласен. Но я начну изучать английский, как только смогу купить себе учебник.

— Да ты идешь рядом с ним, — ответил его новый товарищ. — Если проявишь к нему интерес, то заговоришь у меня на приличном американском прежде, чем мы доберемся до Вены.

— Хорошо, — улыбнулся Дьёрдь. — Начнем учиться.

— Урок первый. Повторяй за мной: «Я клёвый чувак. Ты клёвый чувак. Он клёвый чувак. Она…»

— А что это значит? — спросил Дьёрдь.

— «Клёвый чувак» — это красивый комплимент, означающий «хороший человек». Доверься мне, Дьёрдь, мой английский соответствует современным требованиям, так как я штудировал все газеты. А теперь кончай задавать вопросы и начинай повторять за мной.

Через два часа Дьёрдь уже мог составить некоторое количество вполне сносных фраз для небольшого разговора. Он узнал, как можно польстить своим будущим соотечественникам. Сообщить им, что жизнь в Венгрии — тошниловка, а Соединенные Штаты — это надежда всего будущего человечества. Что касается более практического применения языка, то теперь он знал, как спросить, где находится мужской туалет.

Когда они перебрались через Дунай, то немного замедлили шаг. Оба вдруг осознали, что где-то на востоке, всего в нескольких сотнях километров отсюда, эта же река разделяет пополам их родной город.

— У вас остались родные в Будапеште? — спросил Дьёрдь.

Мики помедлил с ответом, слегка переменившись в лице.

— Теперь уже нет, — ответил он с загадочным видом. — А у тебя?

Дьёрдь пожалел о том, что вообще затронул эту тему, и ответил теми же словами:

— Теперь уже нет.

И опять, в который раз, попытался выкинуть из головы мысли об Анике.

Мики рассказал, что собирается узнать адреса наиболее крупных американских организаций, оказывающих помощь беженцам, и в каждой из них сообщить о том, что в Иллинойсе живут его сестра и зять. А еще что у него есть профессия. И кроме всего прочего, что Чарльз Ланкастер горит желанием стать его спонсором.

— А кто это такой — Чарльз Ланкастер? — спросил Дьёрдь.

— Мой зять, конечно.

— Ланкастер?

— Знаешь, Дьюри, если бы тебя звали Лукашем Кароли, неужели ты бы не поменял свое имя, чтобы оно звучало более привычно для американского уха?

Дьёрдь согласился. И мгновенно прикинул, как использовать данный урок в своем непростом случае.

— А как они станут произносить имя Дьюри Колошди?

— Они будут путаться и в жизни его не запомнят. Каждому американцу необходимо иметь американское имя.

— Хорошо, а вы что предлагаете?

— С именем Дьёрдь дело обстоит неплохо, — ответил Мики, не скрывая удовольствия от представившейся возможности дать новое имя взрослому человеку. — Просто назовешься Джорджем. Но «Колошди» надо бы заменить на что-то более вразумительное и четкое.

Дьёрдь покопался в памяти. По какой-то неизвестной причине на ум пришло название самой первой таверны, попавшейся ему на пути к свободе, — «Der Wiener Keller».

— А «Джордж Келлер» как будет звучать?

— Вполне достойно. Очень даже достойно.