Эрик Сигал - Однокурсники

Обычно в одиннадцать сорок пять я начинаю гасить свет, давая посетителям понять, что библиотека закрывается. Но вчера к этому времени читальный зал уже опустел — если не считать незнакомца в моем бывшем пиджаке. У меня появилась возможность раскрыть его тайну.

Я как бы между прочим подошел к его столу и, указав на большую лампу в центре зала, спросил, не возражает ли он, если я ее выключу. Вздрогнув от неожиданности, он поднял на меня глаза и сказал немного извиняющимся тоном, мол, не смотрел на часы и не знал, что библиотека уже закрывается.

Когда в ответ на это я пояснил, что согласно правилам колледжа у него есть еще официальные четырнадцать минут, парень понял мой намек. Он встал и спросил, как я догадался, что он не из «Элиота». Что-то не так с его лицом?

Я откровенно сказал ему, мол, не с лицом, а всего лишь с пиджаком.

Это озадачило незнакомца. Поскольку он принялся было рассматривать свою одежду, я объяснил ему, что пиджак, который на нем, — моя бывшая собственность. И тут же, спохватившись, что ляпнул бестактность, заверил парнишку, мол, он может пользоваться библиотекой в любое время, когда я на месте.

Ведь он же студент Гарварда, не так ли?

Да. Оказалось, он второкурсник, но живет вне территории кампуса. Его зовут Тед Ламброс.

17 октября в «Элиот-хаусе» произошел небольшой бунт. А именно выступление против классической музыки. Точнее, демонстрация против Дэнни Росси. А чтобы быть совсем точным, агрессивные действия на самом деле были направлены не на молодого человека, а на его рояль.

Все началось с того, что парочка тусовщиков чуть ли не в дневное время устроила у себя вечеринку с коктейлем. В обычные дни Дэнни занимался на инструменте в Пейн-холле. Но перед экзаменами или зачетами он играл на стареньком рояле в своей комнате.

В тот день, когда он без устали играл у себя наверху, кому-то из радушных хозяев коктейль-пати показалось, будто под музыку Шопена не очень-то хорошо надираться в хлам. Это же вопрос вкуса. А для «Элиот-хауса» вкус превыше всего. Вот почему было решено, что Росси должен умолкнуть.

Вначале они пустили в ход дипломатические средства. Отправили на переговоры Дики Ньюола, чтобы тот вежливо постучался в дверь комнаты Росси и почтительно предложил Дэнни «прекратить бренчать и пачкать им мозги».

Пианист ответил, что правила проживания в общежитии позволяют ему играть в дневное время, поэтому он имеет на это полное право. На это Ньюол сказал, что плевать он хотел на эти правила с высокой колокольни, ибо Росси своей музыкой мешает вести очень серьезную беседу. После чего Дэнни попросил его уйти. Что тот и сделал.

Когда Ньюол вернулся и сообщил собутыльникам о провале переговоров, они приняли решение о необходимости воздействовать на противника не словом, а делом.

Четверо легионеров «Элиота» — самых крепких и самых нетрезвых — решительным шагом пересекли внутренний двор и поднялись по винтовой лестнице в комнату Росси. Они тихонько постучались к нему. Он слегка приоткрыл дверь. Не произнося ни слова, бойцы прошли внутрь, окружили ненавистный инструмент, отволокли его к раскрытому окну и — сбросили вниз.

Рояль Дэнни, пролетев три этажа, упал во двор, ударился о мощеный тротуар и разлетелся на мелкие кусочки. По счастливой случайности, никто в это время внизу не проходил.

Росси испугался, что его сейчас тоже выкинут из окна. Но Дики Ньюол просто заметил мимоходом: «Спасибо за сотрудничество, Дэн». И банда весельчаков удалилась.

За считанные секунды вокруг разбитого инструмента собралась целая толпа. Первым возле него оказался Дэнни — он вел себя так, будто убили кого-то из членов его семьи.

(«Бог ты мой, — рассказывал потом Ньюол, — никогда не думал, что можно так сокрушаться из-за простой деревяшки».)

Правонарушители, совершившие нападение, были немедленно вызваны в кабинет старшего наставника, где господин Портер пригрозил им исключением из университета и велел заплатить за новый рояль, а также за разбитое окно. Мало того, он приказал тотчас пойти и извиниться.

Но Росси все еще негодовал. Он заявил, что они — кучка диких животных, которым не место в Гарварде. Поскольку мистер Портер находился рядом, они нехотя согласились с этим высказыванием. А когда все разошлись, тусовщики поклялись отомстить этому «плюгавому итальяшке-замухрышке», из-за которого у них столько неприятностей.

В тот же вечер за ужином Эндрю Элиот (который во время всей этой заварушки отсиживался на скамейке запасных на матче по футболу) увидел Дэнни: он сидел в одиночестве за дальним столиком и с несчастным видом ковырялся в своей тарелке. Эндрю подошел к нему и сел напротив.