Эрик Сигал - Однокурсники

День выдался ясный, солнечный, и пока мы шагали вместе, почти все с черными повязками на рукавах, какой-то самолет с дымовым следом вычертил в воздухе над нашими головами слова «За мир». Наше путешествие окончилось в старой церкви Троицы, которая вскоре наполнилась до отказа. Там человек сто руководителей, управляющих различными компаниями, один за другим поднимались на каменную кафедру церкви и по очереди зачитывали списки ребят, убитых в Юго-Восточной Азии.

Среди тех, кто читал списки погибших, было несколько бывших членов кабинета министров и на удивление много представителей крупных инвестиционных банков. Эти парни, по-моему, самые храбрые. Ибо компании, акциями которых они торгуют, непосредственно втянуты в эту войну.

По какой-то непонятной причине — может, это связано с моей фамилией — меня попросили стать одним из тех, кто читает списки. От подобной чести у меня екнуло сердце.

Ну а сегодня, как водится, день подведения итогов. Прочитав в утренней газете, что митинг на Уолл-стрит собрал больше людей, чем в Центральном парке, я получил огромное удовольствие — наверное, из-за присущего мне издавна духа состязательности. Надеюсь, джинсово-гитарная публика узнает об этом и поймет, что у нас, серо-фланелевых парней, тоже есть совесть.

Затем я добрался до офиса — тут-то и закипели страсти. Большинство партнеров «Даунс — Уиншип» были отнюдь не в восторге от моей кипучей деятельности. Еще накануне мне говорили — хотя некоторые были не столь многословны, — что я непатриотичный подонок и изменник, предающий не только свою страну, но и их тоже. Я воспринимал эту брань как можно вежливее, полагая, что через пару дней все устаканится.

Но я совсем не ожидал телефонного звонка, который раздался ровно в девять тридцать. Громкий вопль: «Ты, безголовый идиот!» — чуть не оторвал мне ухо. Это был папа.

В течение минут двадцати он безостановочно кричал, делая паузы только для того, чтобы перевести дыхание. О том, какой я дурак. Неужели я не понимаю, какие разрушительные последствия могут вызвать безобразия вроде вчерашнего марша? И разве я настолько безграмотен, что не читал собственных бумаг, где ясно говорится: в портфель моего трастового фонда входят семнадцать тысяч акций компании «Оксико», большая часть прибылей которой зависит от оборонных контрактов?

Я так и не смог ответить ни на один из заданных вопросов, ибо отец вообще не давал мне вставить ни слова. Но в конце он все же задал вопрос, который был отнюдь не риторическим.

Не думаю ли я, что опозорил имя Элиотов?

Обычно подобным вопросом он растирал меня в пыль, но в этот раз у меня был на него ответ.

Предал ли преподобный Эндрю Элиот короля Георга в 1776 году? Или он поступал так, как ему велела совесть?

Эти слова заставили папу замолчать. Он явно не знал, что на это сказать. И где-то минуту спустя я напомнил ему:

— В этом и была суть той революции, папа.

А потом я вежливо попрощался и повесил трубку.

Впервые в своей жизни я выстоял под напором его критики и оставил за собой последнее слово.

Случай с Эндрю был далеко не единичным. Конфликт во Вьетнаме вызвал раскол в американском обществе на всех уровнях. Это было противостояние «ястребов» и «голубей», богатых и бедных, родителей и их собственных детей.

Из-за всей этой ситуации отношения между Джорджем Келлером и Кэтрин Фицджеральд стали натянутыми до невозможности.

15 октября 1969 года она посмела взять выходной, чтобы участвовать в марше протеста в Вашингтоне. А когда они встретились с Джорджем вечером, Кэти «забыла» снять с рукава своего пальто черную повязку.

— Не желает ли мадам сдать верхнюю одежду в гардероб? — предложил метрдотель, подойдя к их столику в «Сан-Суси».

— Да, — сразу же среагировал Джордж.

— Нет, благодарю, — вежливо отказалась она. — Мне все еще немного холодно.

И она продолжала сидеть, набросив на плечи пальто со злополучной повязкой на рукаве, которая бросалась всем в глаза.

— Кэти, — нервничая, произнес Джордж. — Ты понимаешь, что делаешь?

— Да, — ответила она. — А ты? Послушай, если хочешь встречаться со мной, то и принципы мои принимай тоже. Это все идет в комплекте.

— Но люди же смотрят, — зашипел он. — Солидные люди.

— Не будь параноиком, Джордж. Где ты их видишь? Этот ресторанчик имеет такое же отношение к властным структурам, как и калитка Белого дома.

Он в смятении покачал головой.

— Неужели хотя бы за ужином у нас не может наступить перемирие?