Эрик Сигал - Однокурсники

Как-то раз они непринужденно болтали о еде, и Генри вдруг сказал:

— Самые великолепные coquilles [58] Морские гребешки (фр.). я ел в «Пруньер» позавчера.

— Это где? — поинтересовался Джордж.

— Ах, в Париже, — довольно небрежно ответил Генри. — Я был там недолго, чтобы… передать письмо.

Джордж внимательно анализировал все услышанное, отделяя крупицы правды. Очевидно, Киссинджер в настоящее время участвовал в каких-то секретных переговорах от имени американского правительства.

Но он все еще не мог понять, почему администрации президента от Демократической партии нужно было использовать относительно безвестного профессора, который к тому же работал против них во время предшествующей предвыборной кампании? У них что, нет собственных контактов? Почему Генри?

Когда наконец всем стало известно о той роли, которую сыграл Киссинджер, Джордж отважился поинтересоваться, почему он тогда решил, будто кто-то воспримет всерьез его дерзкое предложение.

— Что ж, — ответил Генри, — я мог бы отмахнуться от тебя какой-нибудь цитатой из фундаментального труда Клаузевица «О войне». Но если тебе хочется знать неприкрытую правду, вот она: я просто подумал, что стоит попробовать. Существовало только два возможных варианта ответа, поэтому шансов у меня было пятьдесят на пятьдесят.

— О, — только и смог с благоговением произнести Джордж Келлер.

И подумал: «Это гениальный человек».

Изощренные принципы «реальной политики», которые исповедовал наставник Джорджа, абсолютно не вязались с наивной сентиментальностью его первого соседа по общежитию в Гарварде. Много раз, когда им доводилось обедать вместе, Эндрю просил Джорджа поставить диагноз эпидемии, настигшей государство. В начале июня 1968 года он был в совершенном смятении.

— Джордж, что происходит в нашей стране? Я хочу сказать, неужели эта война высушила нам всем мозги? Почему мы убиваем друг друга? Двух месяцев не прошло с того дня, как застрелили Мартина Лютера Кинга, и вот теперь Бобби Кеннеди! Ты можешь хоть как-то объяснить это безумие?

Джордж ответил со спокойной беспристрастностью ученого:

— Я думаю, все это указывает на то, что в ноябре победят республиканцы.

Однако действий Киссинджера во время секретных поездок в Париж было явно недостаточно. Конфликт во Вьетнаме все усугублялся. Одной из жертв этой войны стал сам Линдон Джонсон. Измученный нападками протестующих, он предпочел не идти на второй срок. Пусть бомбы сбрасывает какой-нибудь другой лидер — более закаленный и менее отчаявшийся.

В известном смысле Джонсон просто вручил пост президента Ричарду Никсону. Этот хитрый политик не нуждался в советах блестящих стратегов вроде Киссинджера и его молодого помощника Келлера. Простой здравый смысл ему подсказал: одного лишь обещания покончить с войной будет вполне достаточно, чтобы въехать в кабинет президента Белого дома.

Так и получилось.

А Джордж съехал из Рокфеллеровского центра. Горькие мысли о том, что теперь он не сможет каждое утро любоваться картинами Ренуара и Ван Гога, немного скрашивал тот факт, что его новое рабочее место хоть и было тесным и душным, но зато находилось в правильном месте.

А именно — в подвале Белого дома, в пятидесяти метрах от помощника президента по вопросам национальной безопасности Генри Киссинджера.

Никогда бродвейские мюзиклы не звучат лучше, чем в первый день репетиций. Это тот случай, когда авторы сами читают артистам пьесу и поют все тексты в свежем и первозданном виде.

Когда Стю и Дэнни окончили свое совместное выступление, вся труппа с воодушевлением захлопала. Сэр Джон Чалкотт, режиссер спектакля, поднялся с места, чтобы произнести несколько слов, знаменующих начало творческого процесса:

— Думаю, все мы понимаем, какую замечательную сценическую вещь мы только что услышали. И наш профессиональный долг воплотить авторский замысел в жизнь. В ближайшие шесть недель все усилия коллектива будут направлены только на это.

Все вежливо похлопали.

Затем встал с места Зеро Мостел.

— Это вам не обычная бродвейская дешевка. Я и правда считаю, Джеймс Джойс оценил бы то, что сделали Стю и Дэнни. И знаете, парни, для вас мы кишки наизнанку вывернем, лишь бы все получилось.

Еще немного похлопали.

Сэр Джон повернулся к ведущей актрисе и спросил:

— Мисс Гамильтон, не желаете сказать что-нибудь?

Она пожелала.

Изображая то, что казалось ей безукоризненным английским произношением, и демонстрируя тем самым свое уважение к режиссеру, она изрекла: