Олег Ермаков - Зимой в Афганистане (Рассказы)

Опарин испуганно поглядел на него.

— Отвечай.

— Если очень нужно будет... — пробормотал Опарин и умолк.

— А если бы у тебя баба тут была, уступил бы бабу?

— Ну, вы скажете, товарищ сержант, — застенчиво улыбнулся Опарин.

— Нет, но предположим. Отвечай.

Опарин растерянно заморгал.

— Отвэчай, чморына болотная, — процедил сквозь зубы Мамедов, улыбаясь глазами.

Опарин вздрогнул и сказал едва слышно:

— Это слишком...

— Что-о? — вскричал Шварев.

— Слишком фантастический пример, — добавил Опарин.

— А, жук! Тварь скользкая. Какой ты разведчик? Тебя нужно гнать вслед за Крыловым. Жри свой фарш. Не хочется ему. На операции надо жрать через силу.

— Как похаваешь, так и повоюешь, — вставил Мамедов.

— Ясно? — спросил Шварев. — Это уже вторая ошибка. Помнишь первую?

— Помню, — уныло ответил Опарин, принимаясь за фарш.

Шварев закурил и взглянул рассеянно на Костомыгина.

— Костыль, а ты что отвернулся? Гордый, да?

— Просто смотрю на кишлак, — откликнулся Костомыгин.

— Нэ-э-т, — сказал Мамедов, — нэ просто. Он прэзирает Опарыша.

— Ты презираешь Опарыша? — спросил Шварев.

— Нет, — соврал Костомыгин.

— Ну, а то гляди, в два счета превратишься в Опарыша.

— Вообще-то сыны припухли, — заметил Мамедов, прихлебывая из фляжки. — Я вчэра потрэбовал цивыльную сигарэту, а Костыль нэ принес.

— Серьезно? — Шварев, сощурившись, уставился на Костомыгина.

— Надо, надо подкрутыт им гайки. Мы всё Опарыша воспытываем, а про остальных забыли.

— Так, — сказал Шварев. — Вернемся в полк, Костыль, и мы с Мамедом увидим пачку «Явы», Опарыш сосчитает до ста, и мы увидим пачку «Явы». Понял?

— Понял, — отозвался Костомыгин.

— Что?

— Так точно, — поправился Костомыгин.

— Эх! эх! прыпухли! — покачал головой Мамедов.

Позавтракав, все уселись на верху машин, и колонна тронулась в обратный путь.

Возле кишлака на берегу той реки, что так красиво мерцала под луной минувшей ночью, колонна нагнала старенькую желтую открытую «тойоту», набитую вооруженными людьми в разноцветных чалмах и просторных одеждах. Рядом с шофером сидел худощавый усач в форме офицера царандоя. Он вышел из машины и, улыбаясь, направился к БМП ротного.

— Мондана бощи хуб ести! — поприветствовал он ротного.

Ротный наклонился с машины и пожал его смуглую руку.

— Как дела, Акбар?

— Хуб, командир, — ответил офицер, выискивая среди солдат на БМП кого-то. Увидев таджика Кучечкарова, он махнул ему рукой: — Ахат!

— Эй, Кучечкаров! — позвал ротный, обернувшись назад.

К ним подошел хрупкий чернявый солдат. Пожав руку афганскому офицеру и коснувшись три раза щекой его колючей щеки, Ахат начал переводить. Выяснилось: они едут в полк, чтобы сообщить о прибытии большого каравана с оружием в соседний кишлак Паджак. Ротный недоверчиво спросил: откуда они знают, что с оружием? Может быть, верблюды нагружены тряпками, съестным и всякой всячиной, может, это обычный караван бродячих торгашей? Офицер обиделся и ответил, что в Паджаке у него есть свои люди и у этих людей острый глаз и честные языки. Ротный спросил, когда караван появился в Паджаке. Офицер сказал, что на рассвете. Но, возможно, они уже смылись, предположил ротный, вы отправились к нам в полк, а они в это время и смылись. Куда же они днем пойдут, что, их бешеный шакал покусал, возразил офицер Акбар.

— Кто это? — спросил Костомыгин Шварева.

— А, из Спинди-Улии ребята, у них там отряд самообороны, — небрежно сказал Шварев. — Чуть что — к нам в полк, за подмогой бегут. Но угощать горазды. Мамед, помнишь шашлыки?

Мамедов закачал головой и сладко зацокал.

— Ну, кажется, будет дело, — сказал Шварев, и глаза его заблестели. — Эй, Костыль, Опарыш! Будет вам крещение! Чую, неспроста они в полк поперлись.

Усач уже терял терпение, горячился и размахивал руками, убеждая ротного, что его сведения не липа. Ротный и сам догадывался, что это так, — караван, который они поджидали, свернул в Паджак, вот и все, — но он все же дотошно расспросил Акбара обо всем: сколько верблюдов, сколько людей, не появлялись ли в Паджаке подозрительные типы в последнее время и так далее, и только после этого связался с полком и попросил соединить его с кэпом. Минут через десять кэп ответил.

Переговорив с кэпом, ротный махнул афганцам, его машина развернулась и поехала по дороге вдоль реки; за ней потянулась и вся колонна, афганцы на раздолбанной «тойоте» пристроились в хвосте.