Адриан Гилл - Поцелуй богов

В магазине было два отдела детской литературы. Секция изящно оформленных дорогих книг в твердых переплетах — классики о балетных танцорах, о добрых дядьках в обветшалых замках и о каникулах в Корнуолле. Предполагалось, что эти книги должны выполнять роль легких наркотиков, подготавливая невинные существа к жесткому снадобью Остин, Бронте и внутривенному Хаксли, пока у них не налились яйца и они не созрели для тренировочного бюстгальтера. Такие книги никто никогда не открывает, так что можно напечатать внутри «Историю О» или «Камасутру» и ни единая душа не заметит. Однако, как ни странно, они учат кое-чему о литературе — более важному, чем сомнительный навык чтения. Они учат статусу книги, ее роли в качестве аксессуара. Всякий приличный ребенок после пяти прекрасно понимает, что Беатрис Поттер [23] Беатрис Поттер (1866–1943) — английская детская писательница и иллюстратор своих книг. в собственном деревянном ящичке и миниатюрные издания «Фолио» говорят о себе нечто такое, что взрослые весьма ценят.

Другая секция содержала книги, которые выбирают сами дети, бесконечно разнообразные книги, которые делают вид, что сами вовсе не книги. Это комиксы и целые конструкции, из них торчат куски проволоки и пушистые шкурки, пахучие вклейки, бибикалки и гуделки. Дети покупают их в качестве игрушек второго эшелона.

— Выбирай все, что хочешь, — неестественно громко заявила какая-то мамаша. — Как насчет вот этого? В твоем возрасте мне очень нравилось.

О чем так хлопочут взрослые? Что такого необыкновенного в книгах, если предполагается, что каждый обязан продраться сквозь «Упадок и разрушение Римской империи», в то время как тебе в четверть меньше лет, чем Гиббону [24] Эдуард Гиббон (1737–1794) — английский историк античности. , когда он задумал свой труд? Почему литература отличается от остальных взрослых удовольствий? И что такого содержится в книгах? Все потому, думал Джон, что родители считают детей томиками с кофейного стола, а детство — романом из эпохи Эдуардов.

Из складского помещения сквозь аккорды Дейва Брубека [25] Дейв Брубек (р. 1920) — американский джазовый пианист и композитор. раздался приглушенный шум.

— Сходите посмотрите, что там творит Клив, — подняла из-за конторки глаза миссис Пейшнз.

Клив метался в четырех стенах, расшвыривая упаковочные коробки, лицо сделалось бордово-крапчатым, как у только что родившегося плода. Губы в крошках от пирожных раззявлены, глаза выкатились и заплыли, язык синий, как у попугая, высунут наружу, колени подгибаются. Одной рукой он держал разодранную газету, а другой яростно, но тщетно пытался бить себя по спине. Джон толкнул дверь как раз в тот момент, когда обессилевший Клив в отчаянии навалился на ручку и та угодила бедняге в солнечное сплетение, вследствие чего Клив изрыгнул комок липкого теста прямо в плакат с изображением Мартина Эмиса, к ухмыляющейся ноздре которого субстанция благополучно и приклеилась. Клив рухнул и обмяк, как выброшенная на берег морская свинка.

— Ты в порядке? — довольно некстати спросил Джон.

Клив помотал пальцем, что означало: «Отстань». И, навалившись на ящик с папками, судорожно пытался продохнуть.

— Вот это бабец. — Клив приподнял пунцовое лицо, кашлянул и утер слюну с подбородка. — Класс.

— Ты поперхнулся из-за какой-то женщины? — Джон оглянулся, пытаясь понять причину приступа.

— Твоей.

— Почему моей?

— Еженедельник. — Клив пододвинул скомканную газету.

— Несильный взрыв газа в Кэмдене — пострадавших немного.

— Переверни.

Потрясение Джона оказалось совсем иного рода.

— О Господи!

— Вот он, бабец. Ты почему мне не сказал?

— Господи! Кто-нибудь еще видел?

— Дурацкий вопрос. Это же «Ивнинг стэндард». Увидят миллионы людей. Ты сам-то хоть в курсе, кто эта деваха? — Клив ткнул пальцем в фотографию.

— Боже мой… Петра… Как ты считаешь, она заметит?

— Заметит? Да ты… ты… — Клив чуть не поперхнулся опять. — Ты трахнул самую красивую женщину в мире. Признайся, что натянул. Ну, естественно. Мне даже страшно об этом подумать. Фотографию, как вы милуетесь, опубликовали в газете, а ты беспокоишься, заметит твоя Петра или нет.

— Мы совсем не милуемся. Просто в приятельских отношениях.

— Че-го?.. Совсем повредился? Посмотри на себя и на нее. Такое впечатление, что я ощущаю запах простыней. Прижать вас потеснее — прямо доноры органов. Только не убеждай, что это что-нибудь другое, а не языки.