Януш Леон Вишневский - Триптих. Одиночество в Сети

Его жена никогда бы не взяла его в рот. Как-то он дал ей понять, что хочет этого. Но она отреагировала с таким отвращением, словно он предложил ей обсосать таракана.

Однажды в среду, вернувшись, как обычно, к себе в кабинет, он застал там еще не ушедшую новенькую «нелояльную» уборщицу, которая, стоя на коленях, терпеливо оттирала с ковра пятна горчицы.

Джим замолчал, обернулся, схватил бутылку и жадно припал к ней. Потом закурил сигарету и немножко отодвинулся. Теперь его лицо, скрытое тенью шлюпки, было не видно. Голос у него тоже немножко изменился.

— И тогда ему пришло в голову, что он может кое-что сделать для сохранения Хуаниты Альварес-Варгас на ее должности.

Он приготовил себе «мартини». Поставил Гайдна. Открыл окно на улицу. Подошел к пишущей машинке. Вытащил торчащий из нее лист и написал печатными буквами: «Виза (Гренада)». Вернулся к стоящей на коленях уборщице, положил перед ней этот лист бумаги и, ни слова не говоря, отошел к окну.

Через минуту выключателем над столиком для почты он выключил свет во всем кабинете. Потом спустил брюки и ждал, чувствуя, что сегодня у него более сильная полуэрекция.

Он стоял, повернувшись спиной к окну. Сейчас мир, который должен был онеметь от восхищения, весь сконцентрировался в его кабинете.

Она прекрасно поняла, чего он хочет. Она знала, когда-нибудь это все равно обнаружится. Но на Гренаду возвращаться ей никак нельзя. Однажды она уже проиграла, потому что она женщина. А сейчас может выиграть, потому что она женщина. К тому же какая разница. Рано или поздно это все равно произошло бы — с каким-нибудь туристом.

Не поднимаясь с колен, она опустила ладонь глубоко в ведро с жидкостью для чистки ковров. Ей нравился этот запах. Она протерла этой жидкостью рот и нос и, не вставая с колен, подползла к нему. Взяла в рог. Закрыла глаза. Сосредоточилась на музыке. О том, что делает, она не думала.

Она вспомнила, как неделю назад Уильям пригласил ее в японский ресторан на суши. Это было отвратительно. Суши. И сейчас у нее было ощущение, словно она слизывает остатки суши из грязного, забитого волосами стока ванны в воняющей мочой ванной комнате.

Не прошло и минуты, как все было кончено. Она вскочила на ноги и понеслась в его туалет. Сперва она отплевывалась. А потом ее вырвало; при этом она думала, что это не такая уж высокая цена за будущее. Когда она плыла с Гренады, ее все время рвало. Но уборная на пароходе была не такая красивая, как здесь.

Через полтора месяца, тоже в среду, Трумэн объявил, что не станет выдвигать свою кандидатуру на следующий президентский срок.

То был один из самых счастливых дней в жизни заместителя пресс-секретаря Государственного департамента. Следующие выборы мог выиграть только Эйзенхауэр. После всего, что говорил журналистам про республиканца Эйзенхауэра его шеф, можно было быть на сто процентов уверенным, что в Госдепартаменте сменится пресс-секретарь. В ту среду, возвращаясь в такси с ужина, он торжествовал. Новым пресс-секретарем может быть только он — Фицджералд Дуглас Макманус-мл.

Когда, сияя от радости, он вошел в кабинет, Хуанита, как обычно, стирала с ковра пятна от горчицы. Гайдна в тот день он не поставил. «Мартини экстра драй» с маслиной тоже делать не стал. И к окну не пошел, чтобы в очередной раз очаровать мир видом своего членика. Он был лишком возбужден, чтобы помнить все это. В ту единственную и исключительную среду он двинулся прямиком к Хуаните. Поднял ее с колен и потащил к своему письменному столу. Отодвинув пишущую машинку, повернул Хуаниту задом к себе и, хрипло дыша, задрал ей юбку и сорвал трусики.

Впервые за восемь лет у него случилась полная эрекция. Благодаря Эйзенхауэру.

Ровно через двести семьдесят восемь дней, четырнадцатого сентября тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, в роскошной клинике при Джорджтаунском университете родился я, Джеймс Фицджералд Макманус из дома Альварес-Варгас.

В той же самой клинике выкинула своего первого ребенка Жаклин Бувье, известная всему миру под фамилией Кеннеди, но впоследствии там же она родила Кеннеди-младшего. Тот был еще красивей, чем его отец.

Джеймс замолчал и отхлебнул из бутылки.

— То был исключительно неудачный день для рождения внебрачного ребенка. В тот день Америку потряс второй отчет Кинзи. [18] Кинзи Альфред Чарльз (1894–1956) — американский биолог и социолог, основал в 1947 году Институт исследований сексуальности, автор двух знаменитых трудов «Сексуальное поведение мужчины» (1948) и «Сексуальное поведение женщины» (1953).