Юлия Морозова: Свалка

Волки и собаки глупы. И люди глупы, и белки. Крысы умны, но ум их ограничен. С ними хорошо травить байки про двуногих или охотится за воробьями. С крысами хорошо отдыхать и вести светские беседы. Но о главном — с крысам нельзя. Их не интересует мир, их интересуют только радость, боль и красота. То, что за их пределами — не для крыс.

Мой волк не жаловался мне на раненую лапу. Он научился быть равнодушным и веселым. Зря я тогда бросил его, он мог бы стать со временем хорошим собеседником. Но коты не умеют испытывать жалость и лживо вилять хвостами. Коты озабочены кошками и смыслом жизни. Мой волк ничего не знал об этом смысле — и умер спокойно, поверил, что я предупрежу стаю о близящейся облаве. Откуда ему было знать, что любая дружба кончается смертью. Коты не умеют любить мертвых.

Мой пес перегрыз ему лапу, но и сам недолго протянул. Вороны, волки и вороны, и он не сумел отбиться в каком-то жутком тупике смысла. Он был глупым псом, он думал, что, убив своего волка, можно жить спокойно.

Мой хозяин завел другого пса. Они ушли в Даун-таун вдвоем, как раз вчера ушли. А я не смог… Коты все знают и ничего не могут, уйти из дома — выше моих сил. И неважно, что уже никого не осталось, крысы только пришли попрощаться, глупые сентиментальные крысы, и ни одна из них не назвала меня другом. И вороны, захватившие эту свалку вороны…

А ум воронов силен и свободен. Приятно умереть от крепких клювов, приятно стать пищей для чьих-то размышлений. Возможно они сумеют постичь этот глупый, глупый, не ведающий интеллектуальных усилий мир…

Сверху город кажется огромным круглым гнездом. Сравнивать все со всем — глупая привычка, мешает полету. Крылья тяжелеют.

Если подняться высоко-высоко — можно задохнуться. Или замерзнуть. Не пробовал. Это тот кот посоветовал — подымись, говорит, посмотри сверху на наш мир, говорят, он кругл, как яйцо. Не важно. Все кругло — миры, гнезда, яйца. Подниматься-то зачем?

Сверху видны все три городские свалки. Рыжие тени белок, серые — волков и крыс. Полосатые кошки и двуногие в чем-то пестром. Как деревья, всегда колышутся, шумят. Как деревья…

В лесах пестрых нет. Волки есть и белки рыжие есть, а пестрых нет. В лесах деревья, там летать тяжело и есть нечего. И размышлять надо долго и скучно — об орехах, о листьях, о птенцах. А размышлять надо интересно — об охоте и боли. Размышлять хорошо, когда залетаешь в облака. Тогда перья намокают и тянут вниз — и думать о смерти становится интересно. Тому коту думать о смерти было не интересно, он ведь не мог залететь в облако. Мы с ним забавно поговорили, пока я выклевывал ему глаза. Он все понимал, этот кот, вот только в конце жизни обнаружил, что боль для него интересней смысла жизни. Жаль его, жаль…

Говорят, земля кругла. Он все-таки отправил меня — слетать на небо, проверить. Облака внизу. Как земля, когда ее покрывает снег. И не верится, что так высоко. И холодно, холодно, и взвыть бы, как глупые волки воют, но и каркнуть в таком воздухе невозможно. Зато думать о холоде и страхе стало втрое интереснее. Что есть страх? То, о чем труднее всего размышлять — слишком интересно, до дрожи. Надо быть спокойнее, только тогда постигнешь его природу.

А земля не кругла, нет. Вогнута она, как сухое озеро в горах, а вокруг — голубой холод. И интересно, так интересно, что возвращаться не хочется. Да и невозможно…