Юлия Морозова: Топографическая карта города во время малого и большого потопов

…Город вo время малого потопа некрасив. Грязь на его улицах, государыни мои, грязь, мусор всякий, трупы изредка попадаются. И тиной пахнет. Так пахнет, что голова кружится. Вы-то уж и не помните, как оно бывает, когда выйдешь на улицу — а тиной-то и не пахнет… И не чувствуете вони этой мерзостной. А я помню… Ну дa ничего, до большого потопа недолго осталось, недолго мне помнить… Помирать мне пора, государыни мои, помирать, а то уж и язык стал старческий, в инверсиях путается, эпитетов пугается, все мое высшее образование черной кошке по хвост. Ну дa ничего, вот большой потоп скоро, ах, говорил это уже? Ничего, еще послушаете, государыни, скоро, скоро потоп, и не надо так глазами на меня сверкать…

…Друг мой Лизонька, что делать будем? Папенька водку с утра пьет, маменька любимые бигуди потеряла, господин бургомистр сказал, что все, эмигрирует ко всем чертям, а тут еще нищий этот привязался. Большой потоп, говорит, скоро. Ах, друг мой Лизонька, я ведь и сама знаю, что скоро, и ты знаешь, что — скоро, нo вслух-то зачем? Совсем даже об этом незачем вслух говорить, вот незачем и все. Придет большой потоп — и потопнем все как котята… И не успею я, бедная, замуж за господина бургомистра, а уж какой он лапушка, дa ты ведь, Лизонька, и сама знаешь…

…Ну вот и началось. Так всегда начинается — со слухов. И откуда только узнают, дурехи? Пожили бы еще хоть недельку, малый потоп — ничего, малый потоп перенести можно. А большей — нельзя. И толку от меня, бургомистра, будет как от… Прости, Олечка, нo сама же виновата — просили уйти, мужской разговор. И не реви, поздно теперь реветь. Не знаю я, что теперь делать. Да какая эвакуация — потоп, сказано тебе! В прошлый раз… Отец рассказывал — шпиль собора водой накрыло. Какая уж тут эвакуация, тут уже ничего. А в столице — зыбучие пески, это не лучше. Крепость-то столичную, говорят, вчера под землю всосало, со всеми башнями… Когда теперь снова крепость выглянет? Словом, везде плохо… Ну-ну, не плачь, дурочка, иди сюда…

…Да-да, милый, я только что из издательства. Рецензия прошла, аванс уже получила, так что можешь расслабиться и ждать ужина — у меня новый рецепт. О чем статья была? Да завтра, как выйдет и узнаешь, меня бабы наши, авторши, с потрохами сожрут. Ну, критиковала, конечно, так на тo и критикесса… За неделю, представь, милый, пять романов прочитала — три детектива и две фентезюхи — и все о нежной мужской дружбе. Будто бабам нашим писать больше не о чем! Да нет, совсем не то, что ты подумал, — только дружба и не больше. Ну да, не читай, а что ж мне рецензировать-то прикажешь, не заумь же твою постмодернистскую? Не обижайся, родной, обидишься — яду в картошку сыпану. Ну какой такой потоп на ночь глядя, ну потоп и потоп, и при потопе люди живут… Так и живут, водой дышат и водорослями питаются, не веришь — Витьку спроси, он в Китеже недавно, ох ты мать твою, картошка подгорает…

…Как прекрасен этот город. Нет, зыбучие пески красивы, и степь предзакатная, когда трава шелестит и розовым отливает, и горы, такие, что дух захватывает, синие горы Кавказа, и холмы Грузии… Но этот город, с тинистыми набережными и ржавыми решетками, с полуразложившимися гигантскими соборами и перекошенным Невским… Не могу, так красиво, так невозможно красиво… И небо, и вода эта в пенных пятнах, в радуге нефти, и скоро будет еще лучше — нахлынет волной с запада, зеленой прозрачной волной, и накроет, и тихо так станет… Вы, поэты, знали, все знали, все вам было скукой, холодом и гранитом, не дожили до времени прозрачных зеленых волн… Малый потоп — тоже по-своему красиво — и Петрополь как Тритон, по пояс, и ноябрь хладный… Скорее бы волна…

…Да, этой осенью совсем невмоготу стало. Лешеньке в школу пора, а денег-то на форму нет, и зарплату второй месяц не платят. У всех соседей уже занимала, они люди хорошие, нo нельзя же так без конца… И сырость эта, ноги у меня опухать стали, хорошо сестре в столице, там сухо. Ну и что, что пески, а потоп наш малый лучше песков? Ты, дочка, не спорь, сырость — хуже всего, никакого от нее здоровья. Да, на болотах западных, пожалуй что и хуже, ну так мы и не на западе, слава Богу… Да, поминаю, а кого ж мне поминать-то еще? Ничего, все перетерпим, и большой потоп переживем. Не впервой, часом. Только вот Лешенька бы по сырости такой не простыл…

…Дай-ка еще сигарету. К черту здоровье, что там беречь-то осталось? И стопку налей, не бойся, ничего со мной не сделается, все что могло — уже.