Димитрио Мардини: Прагматика

Утро было таким же, как и двести двенадцать предыдущих, за одним исключением: в голове, где-то слева, возникло очень странное ощущение – словно там заперт рой жужжащих пчёл. К слову, этот звук-ощущение совсем не мешал, наоборот, такое даже приятно. И ещё – она никак не могла вспомнить, что же происходило вчера вечером, словно этот участок памяти кто-то замазал чёрным, причём краски явно не жалел – отрезок времени с начала тренировки по квиддичу и до сегодняшнего утра отсутствовал полностью.

Просыпаясь раньше всех, обычно она позволяла себе ещё минут пятнадцать полежать с закрытыми глазами, вслушиваясь в лёгкое шуршание ветерка, запутавшегося в кисточках, свисавших с полога кровати, в мягкое, едва слышное дыхание соседок по спальне и, если повезёт – в тихий щебет семейства стрижей, поселившихся высоко над окном и ещё не проснувшихся настолько, чтобы отправится на охоту.

Сегодня лежать не хотелось. Откинув в сторону одеяло и спустив ноги с кровати, Гермиона поёжилась от утренней прохлады и зевнула, прикрыв рот ладонью. Пушистые старенькие тапочки-зайцы, как и всегда, покорно лежали на полу. Не глядя, она обулась и, позабыв даже заправить постель, что обычно всегда делала сама, отправилась чистить зубы.

Когда Гермиона вернулась в спальню, Лаванда и Парвати уже проснулись. Не обращая на них никакого внимания, взяла с прикроватной тумбочки приготовленные ещё вчера учебники, пергамент, чернила и перья, и совсем было уже собралась уходить, как вдруг замерла, услышав фразу Лаванды:

— Говорю тебе, он хотит быть только со мной – сам так и сказал, ещё вчера, после завтрака!

« “Хочет”, а не “хотит” , — машинально подумала Гермиона, чувствуя странное удовлетворение, — речевая ошибка при чередовании согласных… »

Спустившись по лестнице, она прошла к любимому креслу у незажженного сейчас камина, и раскрыла учебник трансфигурации на сегодняшней теме, решив почитать, пока Гарри и Рон спустятся вниз. Странное жужжание в голове потихоньку усиливалось…

Она успела прочесть уже половину главы, когда на лестнице послышались чертыхания Рона и насмешливый голос Гарри, отвечавшего ему.

— Не-ну-надо-же-так! — тараторил Рон. — Я-скоро-честное-слово-прокляну-этого-белобрысого-нахала-достал!!

« Начисто отсутствуют знаки препинания , — отметила Гермиона, не отрываясь от чтения, — что влияет и на восприятие смысла фразы ».

— Расслабься, Рон. Малфой специально пытается разозлить тебя, чтобы ты чаще отвлекался от ворот. Не обращай внимания!.. О, Гермиона, ты уже здесь? Пошли на завтрак, я голоден, как стадо гиппогрифов!

« Несколько избитое сравнение, но в целом неплохо », — подумала она, пряча учебник в сумку и поднимаясь из кресла. В это же время к выходу из гостиной потянулись на завтрак остальные студенты, и, пока все добрались ко входу в Большой зал, Гермиона успела услышать и заметить в разговорах гриффиндорцев пару десятков ошибок словоупотребления, несколько грубых жаргонизмов и ещё кое-что по мелочи.

За завтраком, сидя на обычном месте рядом с Джинни и рассеянно отвечая на её вопросы – почему-то о самочувствии, она услышала, как сидящий чуть поодаль Кеннет Таулер громко шепчет Патрисии Стимпсон [1] Кеннет Таулер и Патрисия Стимпсон — канонные персонажи, студенты факультета Гриффиндор, обучавшиеся в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс» с 1989 по 1996 годы, то есть в то же время, что Ли Джордан и близнецы Уизли. Ссылка: http://www.hp-lexicon.org/hogwarts/houses/gryffindor.html (прим.авт.). : «Твои глаза, словно прекрасные синие омуты, затягивают меня, твои волосы словно шёлк, такие же гладкие…»

« Какие жуткие штампы! — поморщилась Гермиона, отворачиваясь, — этот стиль уже ничто не спасёт… »

Жужжание в голове всё усиливалось, переставая быть приятным.

Уроки прошли ужасно. Оказалось, что профессор Биннс не только совершенно неразборчиво бубнит, но и употребляет настолько архаичные и пафосные выражения, описывая достижения магов прошлого, что от этого буквально тошнит. Чего стоила хотя бы фраза: «Поелику же он был велик и могуч, то и равных не было сему мужу!», произнёсённая, для разнообразия, столь громко и чётко, что проснулся даже неизвестно когда пришедший на чужую лекцию и сейчас мирно дремлющий на задней парте МакЛагген, которого вообще-то «бомбардой» не разбудишь. Впрочем, и тщательно записывающая лекцию Гермиона не поняла, о каком именно «великом и могучем муже» шла речь.