Олег Тарасов - Боги войны в атаку не ходят (сборник)

Крик внезапно оборвался, и эфир наполнился жуткой тишиной…

Лёня Желтков — молодой, можно сказать, сопливый командир взвода — вчера комбата обогнал. Сподобился, обставил натурально! Причём, без тени смущения, почтения и маломальского пиетета, что положено зелёному вояке перед начальством иметь. Ещё, дурень, пофафакал гудком, чтобы дорогу веселее освобождали…

Оплошал, конечно, Лёня с манёвром, но так получилось: мотоциклист, что впереди него на перекрёстке стоял, сам замешкался — уже светофор, полосуемый струями дождя, давно вспыхнул ярким изумрудом, уже двинулся встречный поток, а мотоциклетный наездник в песчаной плащ-палатке всё стучал сапожищем по педали, попадая в скорость. Надавил тогда Лёня клаксон подержанной «шестёры», то бишь ВАЗ-2106 — сторонись, черепаха трёхколёсная, серьёзные ребята едут!

Газанул лихо… Только потом разглядел, что неловкий мотоциклист — это товарищ комбат. Подполковник Завадский собственной персоной… И вообще, кто бы подумал, что тот чёртов драндулет облепили родные начальники?! Со спины — обычные мотоциклетные каски, военные плащ-палатки… Да таких в Чите немеряно! А вышло… Оперетта «Мистер X»! Со снятием масок-касок: в люльке, за чёрным обшарпанным пологом, батальонный начштаба Клюев окопался, сзади, на высокой седушке, как петух на насесте, пристроился ротный Зеленкович…

И Лёня, увы, собственное «беззаконие» тоже не один созерцал: два сослуживца рядышком, как и он — Ваньки-взводные. Товарищи его, миновав подальше свирепые командирские взоры, даже посмеялись — гоготливо, безудержно: уделали они старичков со свистом и брызгами! Но сердце Лёни от тяжёлого глаза комбата-громилы ёкнуло. Хоть и вскользь по нему «прицел» подполковника прошёлся, Лёне совсем не до смеха стало. Принялся он сам себя успокаивать, что на дороге, мол, главное — правила движения, а не субординация. Не помогло. Вкралась в душу шершавая скрипучая тревога, обустроилась. И совсем не зря…

Завадский, как владелец мотоцикла «Урал», на превосходство автомобиля, может, сильно и не обиделся бы — куда от очевидности деваться, но свидетелей посрамления его мототранспорта набралось больше чем надо. Туг уж, извините, политика! К тому же в легковушке довольные хари подчинённых, будто мёдом накормили…

Начальство насупилось полным составом — вот он, вечный конфликт «отцов и детей!» И не конфликт, а форменная дискриминация: «отцы» на сраном мотоцикле, под дождём, в грязи; «дети» на «Жигулях» — с комфортом и музыкой! Куда, спрашивается, весь мир и советская армия прикатились?! Подполковник за счастье мотоцикл почитает — этого сезонного железного ишака (куда деваться, на машину в очереди десяток лет отстоять надо), а желторотый щёголь на четырёх колёсах рассекает! Да, как пить дать, купил не на свои, на родительские денежки!

Когда полк на утреннем разводе добросовестно промаршировал по остаткам вчерашних луж, начштаба Клюев подозвал Желткова на расплату.

— Что себе позволяешь? — с укоризной уставился майор на лейтенанта. — Никакого почтения к погонам!

— Виноват! Не заметил, — к покаянию Желтков готов был ещё вчера.

Клюев — худощавый, подтянутый офицер, не спеша, с расстановкой «попилил» зарвавшегося взводного суровым взглядом. Тот даже почувствовал, как с плеч посыпались скрипучие «опилки».

— Бесцеремонность, лейтенант, вопиющая! — наконец прервал тягостное молчание начштаба. — Комбат через тебя такой публичный позор получил, что места себе не найдёт. — Майор спрятал руки за спину, покачался на носках. В портупее, блестящих сапогах, в выглаженных, как на парад, галифе, он смотрелся воинственно, строго.

Смотреть на белое, тщательно выбритое лицо начштаба, на прищуренный взгляд, что не сулил ничего хорошего, Желтков не стал, молча уткнулся в свои сапоги, которые блеском не уступали майорским. Что тут ещё добавить в оправдание — не заметил!

— Тебе арифметику проступка доложить? — спросил Клюев.

— Штраф? — всполошился лейтенант. — Но я правил не нарушал!

— Арифметика, Желтков, военная, потому тебе выйдет хуже правил. Обогнал целого подполковника — раз, меня — начальника штаба — два, Зеленковича — три! — Клюев выразительно позагибал тонкие пальцы.

— Товарищ майор…

— Оправдания отставить! Будем вычислять объём морального ущерба!

— Каким же способом? — растерянно осведомился Желтков.

— Математикой! Слышал о такой королеве наук?