Борис Иванов - Сборник Иванов, Щербатых. 34-й мир

В городе было тихо. Тихо, как в воскресное утро. Легионеры и бойцы Ополчения, обычно ошивавшиеся в центре, сейчас ждали приказа где-то на рубежах отпора, всяческая шушера, мошкарой вившаяся вокруг баров и торговых заведений ушла в подполье ввиду предстоящего объявления осадного положения. Трудовые армии вкалывали в блоках Технологии. Синие и белые воротнички млели в офисах, обыватели сидевшие по домам и ресторанчикам и уподобившись кроликам, созерцающим пасть питона, млели перед экранами «ти-ви».

Да и место было выбрано тихое – тупичок у монастырской стены. Только братья-францисканцы, в наброшенных капюшонах изредка протискивались мимо неудобно поставленного кара.

Чтобы избавиться от гнетущей тишины, царившей над Периметром, Барсук ткнул пальцем в клавишу радио.

Несколько минут он слушал ностальгическую музыку, потом диктор стал излагать новости: решение Почтенного Парламента о проведении миротворческой акции, назначение Чрезвычайным и Полномочным Послом Метрополии «Земля» в Колонии «Гринзея-2» экс-кандидата в члены Директората – Адама Ябедко... И все такое...

Только хлопок правой передней дверцы возвратил Барсука к действительности. Человек в грязноватой чалме уже сидел рядом с ним и невыразительно глядел прямо в зрачки.

– Слушай меня внимательно, и запоминай, – тихо, без малейшей интонации сказал он. – Через четыре часа – не раньше – ты, с Ранчо Чудака двинешься с товаром по Мостику к Ночным Распадкам.

– Я, извините, не траппер... – начал Барсук, но осекся.

– В пакете с товаром, – не обратив на его слова ни малейшего внимания продолжал небритый хмырь, держи пиропатрон, как договорились. Если что – выдергивай кольцо и бросай барахлишко подальше... В ущелье – где «каменные люди» стоят, найдешь хижину Гохо-Колдуна... Он поведет тебя дальше...

– Простите, но я и без вашей помощи знал, что Гохо знается со Свистуном, раздраженно возразил Барсук. – Где, черт возьми, гарантии...

– Гарантия – это то, что Поставщик не станет ссориться с Шишелом... А если бы Поставщик не переговорил с Гохо, то ходить тебе в Ночные Распадки было бы без толку. Мог бы и сам сообразить. Ты все понял?

– Не беспокойся, Барсук – человек понятливый, – негромко прогудел проходивший мимо кара массивный монах и молниеносно просунув мощную руку в боковое окошко приставил к затылку небритого хмыря здоровенный «кольт» с глушителем. Хмырь невыразительно глянул на бороду Шишела и промолчал.

– Ты свободен, Барсук, – продолжал Шаленый, уже усаживаясь на заднее сидение. – Получше прихлопни дверь... А мы с господином этим в путь тронемся. И не через четыре часа, а прямо сейчас... Так оно понадежнее будет...

– Не... Не надо, Шишел! – хватая воздух ртом, вдруг выпалил столбом стоявший на залитой светом в зените стоящей Звезды брусчатке, Барсук. – Ты со Свистуном не сладишь... Брось это все...

Этих слов по сценарию произносить ему не полагалось. Но именно сейчас страх владевший им последние сутки одолел все остальные чувства, и сдержать себя он уже не мог.

– Надо, – сурово осадил его Шаленый. – А ты, друг, пушку-то свою осторожно так мне сюда, в ручку подавай. Так... И блочок, блочок-то свой сюда подай... Ну, молодец... Теперь за руль пересаживайся...

Странное чувство раскалывало душу Барсука. Он понимал, что единственный человек, дружба с которым давала ему ощущение прочного тыла, совершает сейчас роковую, ужасную ошибку, самоубийство... Долгие годы Шишела могло не быть рядом и, все-таки, пока он был где-то, каменная стена стояла за спиной Барсука. Эту стену можно было позабыть, можно было по мелочам хитрить с ней, но не предать ее по-настоящему... Спасти себя сейчас означало спасти Шишела. Но единственным спасением для него было сейчас стать окончательно и бесповоротно преданным.

Барсук сглотнул воздух и тот комом стал у него в горле. Надо было принимать решение.

– А что ж вы хозяина-то то Свистуном, то Поставщиком каким-то кличете, – поинтересовался Шишел у хмыря – Свистеть, что ль, друг этот любит?

– Любит, – бесцветным голосом подтвердил хмырь.

Выражение его лица не изменилось, но что-то в нем заставило Шишела внимательно к нему приглядеться.

– Ты вот что – не тяни резину – трогай, – негромко скомандовал Шаленый.

– Свистун тебе не простит этого, Барсук, – произнес в пространство хмырь и тронул машину.

Комиссия, носившая столь грозное наименование, состояла из четырех не слишком молодых колонистов – кто в штатском, кто в мундирах. В тесноватом бункере было основательно накурено местным табачищем. Царила полутьма, только, словно из волшебного колодца, с экрана горизонтального дисплея типового штабного стола струился мягкий свет, испускаемый проекцией голографической карты какого-то фрагмента Леса.