Борис Иванов - Сборник

Марго, упредив его на долю секунды, с диким мявом отскочила за угол.

Новое занятие понравилось Жану, он подобрал второй шарик и стал прикидывать его в руке, дожидаясь, пока из-за поворота снова выглянет его жертва. И чуть не учинил «мокруху».

Вместо Марго из камбуза вышел слегка ошалелый кэп Чикидара. Увидев перед собой поигрывающего стальным шариком Жана, он превратился в соляной столб.

— Добрый вечер, — произнес Лемье, вспомнив правила хорошего тона.

— Должен вас порадовать, мистер покуда вы э-э освобождали место для следующей кружечки нашего темного, пришло сообщение, что «Гром» уже в ангаре. И часа не пройдет, как ребята из экипажа посыплются в бар к старине Хенки, словно горох из мешка. А пока сие не началось, закончука я вам историю знакомства боцмана Русти Ржавого и Федерального Следователя Кая Санди — благо один из них вот-вот ввалится сюда со всей оравой. Нет, конечно, не господин Санди — его, говорят, после той истории то ли в отставку угнали, то ли чином повысили. Нет — я про Русти. Он, знаете, так в боцманах и ходит — но уже на «Громе». Кораблик как-никак классом повыше, чем «Констеллейшн» кэпа Даниэльса — чтоб ему ТАМ было получше, чем нам ЗДЕСЬ.

Да ладно вам, уберите кредитку — это за счет заведения. При чем тут мое жалованье? Общий баланс, уважаемый, как пить дать сойдется, и на моем кармане эти полпинты никак не отразятся. Я ведь не автомат какой-нибудь паршивый с микрометром внутри. Где-то каплю недолил, где-то перелил — ежели человек хороший. Вот вы мне понравились чем-то, мистер, слушать умеете здорово, душевно так. А есть такие стервецы — только им рассказывать начнешь, а они уж все наперед знают и рассказчика перебить норовят, аж противно. А с вами беседовать приятно, потому как вы профессионально все воспринимаете. Вы, часом, не из попов будете или, извините за выражение из этих — психоаналитиков? Нет? Ну да ладно, был бы человек хороший.

Я так думаю, вы уже поняли, что, кроме новой профессии, генерал-академик Маддер одарил Миссию и еще кое-чем. В уплату, так сказать, за обучение, ибо бесплатно, мистер, в нашем мире можно получить только в зубы Пиво от старины Хенки — не в счет.

Что верно — то верно, после пересадки профессиональных знаний неведомых космонавигаторов в головах членов Миссии Спасения начался полный сумбур. У кого это происходило полегче, у кого — потяжелее. Питеру Финнегану, например, было совсем невмоготу. В его голове, раскалывающейся от тяжелой давящей боли, бились, накатывая и вновь отступая, две волны сознания. Одна часть его мозга по-прежнему осознавала себя вирусологом Питером Р. Финнеганом, бакалавром медицины, 32 лет от роду, женатым и несудимым. И эта половина глубоко страдала от воспоминаний о дикой и непотребной сцене в кают-компании. Другая же — скрытая пока в темных глубинах подсознания, горячо шептала, что все это лишь глупое недоразумение, не имеющее никакого отношения к его истинной личности, до поры вынужденной скрываться.

Он вдруг понял, что больше не может доверять Нику. Да… с братом тоже явно что-то происходило. Он изменялся, причем не в лучшую сторону. Впервые за последние годы Питер с раздражением и злобой подумал о своем близнеце. Он стал каким-то чужим. Раньше они с полуслова понимали друг друга, а теперь Ник долго думает, прежде чем ответить, да и смотрит как-то подозрительно странным, оценивающим взглядом.

Что происходит с ними, он не понимал и не знал, что делать. С одной стороны, на корабле было полно врачей, да и он сам — врач, но тут явно был нужен хороший психиатр, а не специалист-эпидемиолог. Единственный же человек, который хоть немного разбирался в этих проблемах, внушал ему мистический ужас. Нет, к доктору Маддеру он не обратится ни в коем случае. Каким идиотом он был, что доверил ему свой мозг!

Питер запустил руку в маленький бар-холодильник, что стоял справа от его стола, и вытащил оттуда объемистую баночку пива. Продолжая думать о своих проблемах, он машинально вскрыл ее и присосался к приятно холодящей емкости. И только когда он опустошил ее, до него дошло, что желание выпить пива исходило не от него, Питера Финнегана, а от чужака, поселившегося в его душе. Он застонал от отчаяния и отбросил опустевшую банку.

— Брось ломаться, словно кисейная барышня, — урезонил его внутренний голос. — Подумаешь — пивка принял… Плоть-то у нас едина, так что кайф поймаем вместе.