Пауло Коэльо - Победитель остается один

– Можете подождать минутку?

Тот явно удивлен, но кивает. Габриэла не сводит глаз со старинной карусели, которая, должно быть, стоит здесь с начала прошлого века. Карусель вертится, дети на лошадках и слонах то поднимаются, то опускаются.

– Ну, что, пойдем? – деликатно спрашивает мужчина.

– Еще минутку…

– Мы опоздаем.

Но Габриэла, уже не в силах сдержаться, плачет навзрыд – сказались три минуты только что пережитого ужаса и предельного напряжения. Забыв про макияж – поправят как-нибудь, она, содрогаясь всем телом, плачет горько и безутешно. Мужчина протягивает ей руку, чтобы оперлась и не споткнулась на своих высоких каблуках, и оба идут по площади, выводящей на набережную Круазетт; шум толпы за спиной постепенно стихает, зато рыдания становятся все громче, словно она решила сразу пролить все невыплаканные слезы этого дня, недели, всех лет, заполненных мечтами об этой минуте, промелькнувшей так стремительно, что она не успела понять, что же все-таки произошло.

– Простите, – говорит она своему спутнику.

Он гладит ее по голове и улыбается ласково, жалостливо и понимающе.

И вот он наконец понял: нельзя добиваться счастья любой ценой – жизнь и так воздала ему сверх меры, и теперь уже можно признать, что она была на редкость щедра к нему. Отныне и уже до конца дней своих он посвятит себя тому, чтобы извлекать сокровища, таящиеся в его страдании, и каждую радостную минуту проживать, как если бы она была последней.

Он победил искушения. Он защищен духом девочки, так проницательно разгадавшей его миссию, а теперь постепенно открывающей ему глаза на истинные цели его пребывания в Каннах.

Покуда он сидел в этой пиццерии, вспоминая услышанное на пленках, Искушение обвинило его в том, что он – сумасшедший, способный уверовать, будто во имя любви все позволено. Но слава Богу, это длилось всего несколько минут, а теперь они остались позади.

Он совершенно нормален. Дело, которым он занимается, требует умения планировать и договариваться, четкости и самодисциплины. Многие его друзья сетуют, что в последнее время он стал каким-то отчужденным и сторонится людей: им невдомек, что так было всегда. А то, что он бывал на праздниках и торжествах, свадьбах и крестинах, притворялся, будто ему интересно играть в гольф по воскресеньям, – это всего лишь способ добиться своих профессиональных целей. Ему всегда была отвратительна так называемая светская жизнь, когда люди прячут за улыбками душевное уныние. Не составило труда очень скоро понять, что Суперкласс так же зависим от своего успеха, как наркоман – от своей отравы, и несравненно несчастней тех, у кого нет ничего, кроме дома, сада, где играют дети, тарелки супа на столе, очага, где зимой пылает огонь. Те хоть сознают свои пределы и границы, понимают, что жизнь коротка, а потому не видят смысла в том, чтобы идти дальше.

Суперкласс пытается продавать свои ценности. Нормальные, обычные люди жалуются, что небеса к ним несправедливы, завидуют власть имущим, страдают, глядя, как развлекаются другие. И не могут постичь, что никто и не развлекается: все озабочены, не уверены в себе, все скрывают за своими драгоценностями, автомобилями, толстыми бумажниками тяжелейший комплекс неполноценности.

Игорь – человек простых вкусов, хотя Ева не раз пеняла на его манеру одеваться. Но для чего платить за сорочку больше разумной цены, если этикетка пришита к воротнику изнутри? Зачем посещать модные рестораны, если не услышишь там ничего значительного и важного? Ева часто сетовала, что в тех случаях, когда ему по обязанности приходилось бывать на праздниках, церемониях и прочих мероприятиях, он держит себя слишком замкнуто. Игорь пытался изменить свое поведение, старался нравиться людям – хотя ему самому это представлялось совершенно ненужным. Он глядел, как люди вокруг говорят без умолку, сравнивают свои и чужие пакеты акций, повествуют о чудесных достоинствах новой яхты, пускаются в пространные разглагольствования о стилевых особенностях художников-экспрессионистов потому лишь, что запомнили пояснения экскурсовода в парижском музее, уверяют, что этот писатель лучше того, хоть за неимением времени читают не сами книги, а рецензии на них.

Культурные люди. Очень обеспеченные люди. Очаровательные люди. И каждый из них в конце дня задает себе один и тот же вопрос: «Не пора ли остановиться?» И каждый отвечает на него: «Если остановлюсь, моя жизнь лишится смысла».