Иван Дроздов - Шальные миллионы

Пролив Портица открылся не сразу. Вначале прямо по курсу выросла громада языка, высунутого в море. Анна отклонила катер, пошла правее, — это был большой, километров в тридцать длиной остров Китук, а уж за ним, километрах в пяти-шести, открывалась спокойная зеленая гладь воды, похожая по контуру на горло от бутылки шампанского. Из чрева бутылки выползал черный буксир, таща за собой баржу с краном.

Анна сбавила скорость, обогнула буксир и, словно проваливаясь, полетела в горловину. Там, дальше, берега с обеих сторон отодвигались, и вновь открывался простор, но уже не морской, и это было видно по тому, что и справа, и слева, и спереди виднелись берега и на них селения. «Назон» скользил по водам самого большого озера Румынии Разим, от которого рукой подать до прославленного Суворовым Измаила, а там и до берега другого большого озера Ялпуг, на берегу которого губернатор Бессарабского края генерал Инзов вместе с Пушкиным, отбывавшим в Кишиневе ссылку, выбрал место для города Белграда.

На берегу Малыша и Анну ждали три машины. Катер они поставили на прикол у причала лодочной станции под присмотром сторожа и его рыжего пса.

Минут через десять их уже встречали у главного подъезда охотничьего дворца короля.

Охотничий домик румынского короля, построенный незадолго до войны, не представлял собой ничего особенного: квадратный двухэтажный особняк со скромным крыльцом и подъездом. В нем находилось много молодых парней и мужчин, — все были взволнованы и, казалось, чего-то ждали… Но Малыш сохранял спокойствие. Ни с кем не поздоровался, проводил Анну на второй этаж в назначенные для нее две комнаты. Прощаясь, подал ей радиотелефон и листок с номерами — его, Нины, Бориса Иванова и еще несколько.

— Я хочу видеть Костю и Сергея.

— Их во дворце нет.

— Но где они? Я же говорила с Костей.

Анна испугалась, чувствовала, как бледнеет, как стучит кровь в висках.

— Аннушка, ты умница, — будь, пожалуйста, спокойна, нам нужна выдержка. Три вооруженных до зубов команды — моя, Бориса и Силая — сцепились в мертвой хватке. Нам с тобой и твоим ребятам ничего не угрожает, борьба идет за деньги Силая. Я только не могу понять расклада сил: кто и кому служит, кто из моей охраны перекуплен, а кто остается верным. Нет моего главного человека — Стива. Я сейчас пойду вниз и буду разбираться. Он поднялся и хотел идти, но в этот момент в коридоре раздались шаги.

— Шеф, вы где?

— Я здесь, Стив!

В комнату вошел дядя лет пятидесяти, одетый просто, без претензий.

— Стив! — сказал Малыш, подводя его к Анне. — Отныне вы прежде охраняете ее, а уж потом меня. Слышите?

— Да, сэр. Я слышу.

Он подошел к Анне, поклонился.

— Я рад служить вам, сударыня. У вас в руках телефон, — вы наберете три единицы, и я предстану перед вами, как джинн из восточной сказки.

— Здесь были два русских парня.

— Не знаю. Не видел. Я только что сюда подъехал, — был в «Шалаше» и видел там очаровательную Нинель; я догадываюсь, она ваша подруга, а вы та самая Русалка, которая увлекла нашего шефа в море.

Стив неплохо говорил по-русски, хотя и с заметным английским акцентом.

Они оба откланялись и удалились, а на их месте почти тотчас неведомо откуда явилась девица, совсем молодая, привлекательная, — ей, казалось, не было и семнадцати. Не поздоровалась, стояла молча и загадочно, ехидно улыбалась.

— Новый кадр, да?

— Что значит, — кадр? — не поняла Анна.

— Не ломай Ваньку, а лучше скажи: где тебя подцепили? Чья будешь, — Малыша или Стива? Если Малыша, то побеседуем начистоту. Я соперниц не терплю.

Подошла к зеркалу, встряхнула головой, поправила прическу.

Анна приняла ее тон:

— А тебя где подцепили?

— В Измите была, в Турции, на заработках, да вот… сюда на барже приплыла. Капитан взял, — месяц у него в каюте жила. А потом в Варне с матросом бежала.

— Но ты же русская? В России где жила?

— А-а, где жила, там меня нет. Маме деньги посылаю, каждый месяц по сто долларов. Там теперь это — деньги. Но ты мне зубы не заговаривай, скажи сразу: Малыш тебя подцепил или этот… Стив противный?

— Ничья я, не беспокойся.

— Ничья-я?.. Не-е-т, тут ничьих не бывает. Тут так: если не Малыша, то общая. Кто сгреб, того и люби. А будешь Ваньку ломать, так и схлопочешь. Да что тебе объяснять, сама все знаешь.

— Тебя как зовут?

— Вера, а тебя?

— Анна.

— Кукла, — продолжала Вера, — живая говорящая кукла для твоего спутника. Недаром его Малышом прозвали, он в куклы играть любит. Их у него много. Я одна из них. Всегда при нем.