Виктория Платова - Stalingrad, станция метро

— Во-во… Депрессняк еще тот, — поддакнула Пирог.

— Ну так слушайте Катю Дрель и всех остальных по списку. Там никакого депрессняка, одно ярко выраженное слабоумие, — беззубо огрызнулась Елизавета, мечтая лишь об одном: на минуту перевоплотиться в Праматерь и выдать обидчицам ТТпо первое число, запустив в них кольца, булавы и горящие факелы.

— А при чем здесь эти? Я вообще джаз слушаю, — и здесь Пирог не преминула выказать свое превосходство над подругами.

Откусить хотя бы крошку от железобетонного Пирога не представлялось возможным, и Елизавета перекинулась на главный раздражитель:

— А ты, Шалимар, видимо, предпочитаешь классику?

— Угу-угу. В современной обработке.

— Да брось ты, Лизелотта, — Пирог простерла ладони над столиком с алкогольным коктейлем Шалимара, безалкогольным своим и наполовину съеденным вишневым пирогом Елизаветы. — Нашла из-за чего собачиться с друзьями. Тоже мне, повод.

— Повод, — заупрямилась Елизавета. — Она — это я. То, что я чувствую каждую минуту. Чувствую, а выразить не могу. А она выражает.

Резюме Шалимара последовало незамедлительно:

— Охренеть!

— Да уж, — присоединилась к Шалимару Пирог. — Ты, по-моему, перегибаешь палку. Послушать на досуге песню-другую еще куда ни шло, но чтобы так влипать…

— Да это из-за работы ее дурацкой. С ней живьем в землю закопаешься, а эта заслуженная работница искусств еще пару лопат сверху подкинет и утрамбует все хорошенько!..

— Ты прямо у меня с языка сняла, Шалимар! Работу нужно менять, Лизелотта, а то ты окончательно свихнешься. Деградируешь на хрен.

Теперь обе они — и Пирог, и Шалимар — в курсе Елизаветиной социально-геронтологической жизни. Не так давно Елизавета, окрыленная сентенциями ТТ о том, что нужно быть собой и ровным счетом ничего не бояться, открыла подругам место своей работы. И добавила, что вполне ею довольна и ощущает собственную значимость и востребованность. Елизаветино признание произвело на Пирога с Шалимаром удивительный по силе эффект. Они синхронно разинули рты и минуту с небольшим переваривали сказанное. Затем Шалимар выразилась в том смысле, что Лайза слегка тронулась умишком и надо бы напрячься и привести ее в чувство, пока не поздно. А более обстоятельная, встроенная в корпоративную действительность Пирог добавила: тебе, Лизелотта, требуется психоаналитик, нужно же как-то поднимать твою удручающе низкую самооценку!

Психоаналитик, ага. С его мудовыми советами написать на бумажке полный перечень собственных проблем, пороков и комплексов, а потом эту бумажку торжественно сжечь. Или съесть — в зависимости от квалификации психоаналитика и количества денег, ухлопанных на сеанс. Если денег заплачено меньше, чем ожидал психоаналитик, — придется есть!.. Примерно так же, как психоаналитик, Елизавете необходим диетолог-практик с его не менее мудовой теорией «голой правды». Следуя этой теории, Елизавета просто обязана каждое утро подходить к зеркалу обнаженной, внимательно осматривать себя и ужасаться. И со всех ног бежать к корыту с приготовленным заранее завтраком-обедом-ужином: одна треть протертой свеклы, одна треть пареной брюквы и одна треть печеной Магеллановой редьки. Можно, конечно, забить на корнеплоды (они вызывают отрыжку и бурление в животе) и сосредоточиться на обезжиренном твороге и отбивных из сои. Но тогда понадобится еще один дополнительный костыль в виде плаката с супер-моделью… э-э, неважно, какой именно супермоделью, потому что вместо ее головы приклеивается фото своей собственной. Эта девушка-мутант торжественно лепится к холодильнику и выступает заградительным щитом и противотанковым надолбом на пути к вредным продуктам, окопавшимся в холодильнике.

Три ха-ха! Елизавета на такие дешевые уловки не ведется.

И плевать ей, что Пирог с Шалимаром думают о ее работе.

Они всегда утверждали, что Елизавета им небезразлична, что они обеспокоены ее судьбой, настроением и самочувствием. Узнав о смерти Карлуши, они обещали навестить ее в самое ближайшее время, но появились только спустя полтора месяца. Пирог якобы корячилась в институте и загибалась в поисках перспективной работы. А Шалимар якобы не вылезала из Москвы, Праги и Таиланда, которые без нее ну просто перестали бы существовать. Надо было выпихнуть их из своей жизни еще тогда: таких друзей за хер, да в музей, как выражается Праматерь. И, в общем, она права. Но других друзей (подруг) у Елизаветы Гейнзе нет.