Сергей Алексеев: Золотой капитан (Растрата)

— Я уж привык, — небрежно ответил рулевой и снова засвистел.

«Только наказать Ваське надо, пусть за следующую зиму рубку переделает, — думал Илья. — Эта дребезжит и скрипит, зараза. Сварить железную, а внутри деревом для тепла обделать. И приборную панель заменить. Неплохо бы мачту и флагшток новые заказать. В Игарке их делают и недорого берут. Как ласточка пошла бы „Золотая“!»

— Так идти — ночью в Совречке будем! — сказал Илья. Ему очень хотелось поговорить с мотористом, но тот упорно молчал.

Капитан полистал вахтовый журнал, без дела сунулся в аптечку, сорвал несколько листков с календаря — до суда оставалось два дня.

— Меня скоро — того… — проговорил он, — на скамью…

— Ага, — равнодушно бросил Типсин.

— Чего «ага»? — спросил Илья. — Меня на скамью, а тебе — ага!.. Я вот думаю, это… прощенья попросить на суде, у жены, у ребятишек…

— У ребятишек-то зачем? Они малые, ничего не понимают, — проронил рулевой и хохотнул: — И у этого еще попроси, у фраера, который с бабой твоей шухарил.

Илья насупился:

— Если от него будет зависеть мой дальнейшая жизнь — и попрошу… Он-то что, он только из школы ее провожал, портфель помог донести…

— И-эх! — вздохнул Васька и, крутанув головой, выматерился. — Я б такую бабу… Портфель донести! После такой помощи у баб пузо начинает расти! Конешно, твое дело, можешь прощенья просить, пусть народ над тобой похохочет.

— Смешней будет, если я за решетку попаду? — разозлился Рогожников. — Главное, за что? По глупости!.. А мы с Лидкой ничего жили. Она меня все на скамеечке ждала, на угоре. Иду из рейса — вижу в бинокль: сидит, ждет… Я сразу гудок! Ребятишки вокруг нее прыгают!.. Помню, Любашка маленькая была, на руках у нее, в одеяло завернутая. Как увижу — сердце к горлу подкатывает. Так зря она б не ждала.. И у следователя тогда, она будто меня защищает. Когда вышли с ней на улицу — молчит, а смотрит так, словно я больной чем-то хожу.

— Натурально, больной, — проронил Типсин, — если прощенья собрался просить. Тебе надо наоборот, орать, что она изменяла. Тогда будет, что ты из ревности, понял? Со психу и со стыда перед народом. Она ж тебя позорила изменами? Позорила… Вот ты в душевном волнении и схватился за ружье. А за душевное волнение ты не отвечаешь. Я знаю случай, когда мужик бабу вообще грохнул на этой почве, и ничего. Условно только дали… А свидетели есть, что она таскалась. Тот крановщик видел.

Илья стал жалеть, что напросился на этот разговор. Выходило-то, что Типсин прав, да и Александра тоже про это говорила. Но стоило Рогожникову представить, как он на суде станет говорить, что его жена Лида — таскалась, ему сделалось больно и неприятно. Ведь Лида тут же сидит, смотрит на него, все слышит. И люди в зале сидит — уши развесили. Вот уж слух-то пойдет! А Лида в школе работает, на виду у всего поселка. Скажут, сама вон какая, а еще наших детей учит и воспитывает, бессовестная… Турнут ее со школы — и куда она с ребятишками?.. Витька с Любашкой вырастут, а им скажут: мать у вас по чужим мужикам ходила, отец — по тюрьмам. Сто человек промолчат, а один все равно найдется, скажет…

Думал Рогожников и все больше терялся. Всякие мысли были, но, как бы ни прикидывал он, все получается какой-то клин. Ну ладно, соглашался Илья со своим рулевым, скажу я на суде, что взялся за ружье от душевного волнения. Приперло — дыхнуть нечем. Его, значит, оправдывают, дают ему условный срок и отпускают. Судья вник в положение, понял, узрел. А куда ему потом деваться? Илье‑то! Лиду из школы так и так выставляют, остается она с пацанами на руках, без денег и помощи. Илье назад путей нету. Не возвращаться же к жене-потаскухе! А ребятишек жа-алко!..

Может, к Саше прибиться? Она женщина заботливая, умница, красавица. Забрать Витьку с собой и поселиться в Совречке. Дом бы Илья сам срубил, и работка бы там нашлась. Много ли им, втроем-то, надо?.. Опять, как Саша Витьку примет? Илью-то ничего, привечает и обласкивает, дальше так дело пойдет — жизнь, смело можно сказать, хорошая будет. Витька заорет — к мамке хочу! Что ему сказать? Мамка у тебя такая-сякая?.. А не брать Витьку — какая это жизнь?

… Поздно вечером самоходка приткнулась к берегу. Решили на ночь глядя не тащиться в Совречку, а подойти к ней утром и сразу же начать разгрузку. Узнают совреченцы, что «Золотая» пришла, — ночь спать не будут, с баржи не выгонишь. А утром все на работе, в поселке тишина.

Александра собрала в кубрике на стол, что-то вроде прощального ужина. Завтра начнется суета, некогда будет. Илья все присматривался к Саше, все примерял, как это было бы, окажись с ними тут Витька. Она же чувствовала его взгляды, подмигивала ему украдкой и, не выдержав, насмешливо спросила: