Александр Лекаренко - Последнее путешествие Клингзора

Диану нельзя было убить - ее надо было сломать. Сначала она должна была увидеть, как он трахнет и отправит на дно ее трахальщика, этого заумного писарюгу. А потом он займется ею. Он еще не решил, как, планов было много, они не вмещались в его голове. Ведь она должна была ощутить не только его член в своей разорванной заднице, она должна была ощутить силу его ума, изощренность его плана, тонкость его творческой мысли. Она должна была уважать его! Поэтому он не мог позволить себе никаких грубых эксцессов раньше времени. Она должна была вспоминать, мучаясь, задним числом и проходом, как великолепно он держался, с каким холодным, с каким дьявольским коварством он вел к исполнению свой план. А что могло быть лучше для исполнения плана, чем борт яхты, в десяти милях от берега?

Юрген смеялся, подставляя лицо ветру свободы, он был аргонавтом, похитившим золотое руно, он был Гераклом, порвавшим цепи рабства. Он был Юрген! Юрген Рэнч, наследник тевтонов, черт возьми!

- Не пейте этот джин, - сказал он, присаживаясь рядом с Дианой и передавая ей бутылку, - но сделайте вид.

- Почему?

- В нем морфий. Я почувствовал горечь после первого же глотка. Но, - он усмехнулся, - один глоток мне не повредил.

- Что будем делать?

- Сейчас я сниму стопор с якорной лебедки, - он похлопал рукой по небольшому механизму, рядом с которым они сидели, - и спокойно пойду к Юргену, с бутылкой в руке. Здесь мелко. Через три-четыре секунды якорная цепь натянется рывком. Я буду готов к этому, а Юрген - нет. Он потеряет равновесие, может быть, упадет. В этот момент я выстрелю в него из ракетницы, которая у меня под рубашкой.

- Он услышит шум лебедки.

- Не услышит. Он стоит прямо над дизелем.

- Что делать мне?

- Прикрывайте спиной лебедку. Но не попадите под удар и не придерживайте ручку рукой. Когда яхту рванет, громко закричите. Понятно?

- Понятно.

- Ну, все. Давайте бутылку, я пошел.

Вставая, он оперся о лебедку, сбрасывая стопор, и пошел к Юргену. Яхту болтало килевой качкой на высокой волне. Когда он начал свое движение, она как раз клюнула носом вниз, и ему пришлось притормозить, чтобы не упасть на спину. Поэтому, когда яхту рвануло назад и вбок, он не успел приблизиться к Юргену на нужное расстояние. Однако, ожидая рывка, успел присесть и потому не упал. А рывок оказался неожиданно и непонятно силен. Юрген не просто потерял равновесие, его сшибло с ног и швырнуло, сначала грудью о штурвал, а потом о борт.

Они поднялись одновременно, раскоряченные, как пара орангутангов. В этот момент ракетница, слабо прижатая поясом брюк, скользнула внутрь. И он лихорадочно задергал ногой, вытряхивая ее из штанины.

- Смотри! Он пляшет, как безумный! Тарантул укусил его! - крикнули сзади.

Или это ему показалось? Юрген панически озирался. Яхта с зафиксированным рулем пошла по кругу, как лошадь на корде. Ракетница, наконец, выпала на палубу, и он схватил ее. Юрген метнулся к кок-питу и исчез в нем. Он выстрелил вниз, ему вслед, но не попал. Яхта, двигаясь по кругу, подставила борт под удар волны. По палубе к его ногам скользнул какой-то предмет, и он прижал его подошвой ботинка. Вот почему Юрген не стрелял. При падении “Вальтер” вылетел из широкого кармана халата. А времени подобрать не оставалось. Вот Юрген и выбрал единственный выход - вход в кок-пит. Где и укрылся, как в мышеловке.

Тем временем яхту продолжало бить волной - в борт, в корму, в другой борт. Шатаясь, он подобрался к приборной доске и выключил двигатель. Через несколько секунд судно автоматически стало носом к ветру, вытянувшись вдоль якорной цепи. Движением руки он подозвал к себе Диану и объяснил, что ей надо делать: сейчас следовало поднять якорь, Юрген мог и подождать. Он снова включил двигатель и начал подавать вперед малым ходом, в то время как Диана выбирала якорную цепь. Однако произошло что-то непонятное. Судно стало прямо над якорем и его снова понесло бы по кругу, если бы он не выключил двигатель. Якорь за что-то зацепился. Не оставалось другого выхода, кроме как спуститься под воду и попытаться освободить его. Другим выходом было бы расклепать цепь. Но расклепать ее было нечем.

Однако сначала следовало прикончить крысу. Можно было просто задраить кок-пит снаружи. Но кто его знает, что мог придумать Юрген? Он имел доступ к машинному отделению и мог, например, обездвижить судно, вырубив двигатель. В этом случае терялся шанс освободить якорь, поскольку для этого требовалось ослабить натяжение цепи.