Мишель Кент - Страшные сады (сборник)

Быть может, то, что он вот так разом отпустил свою память, позволил ей бежать во весь опор, не переводя дыхания, и тот огонь, что он вложил в воскрешение перипетий своей незрелой любви, все это опустошило старика… А может, он почувствовал неловкость и пожалел, что столь бесстыдно обнажил себя перед незнакомцем. Или просто из-за жаркого летнего зноя кровь прилила к его голове… Но нет, все дело было в Люс, которая так мучительно вернулась к нему болью в сердце, что он заговорил с ней, и от этого на какое-то мгновение потерял душевное равновесие. Признаем честно: пока он был молод, пусть даже и не слишком привлекателен, ему, наверное, могло повезти, но сегодня, если Химена захочет воскресить свою страсть, такой вот Родриго на пенсии вряд ли приведет ее к катарсису! Да, все эти циничные мысли промелькнули в моей голове, но все же я был смущен не меньше, чем он, оттого что стал свидетелем его душевного стриптиза, и не меньше, чем он, взволнован, да, черт возьми, именно так, оттого, что он столь глубоко доверился мне. Мне, хотя даже не знал моего имени. Его дребезжащий голос, невпопад сглатываемая слюна, его ладони, ласкающие воздух, руки, скрещенные на груди, словно прижимающие какую-то тень, я прекрасно чувствовал, что он не строит передо мной бывшего бахвалящегося фронтовика, победоносно объезжающего места увядших подвигов. Я сел рядом с ним и замер в ожидании. Было бы неприлично просить его продолжить рассказ. Нужно, чтобы он сам решил, достоин ли я этого. Ну а я, современный «Сид», всегда готов! В общем, мы так и сидели, не знаю, сколько времени, пока день не склонился к закату, и тогда он повторил: «Люс», одним вздохом, повернул голову, словно увидел ее, выходящую из древнего зала капитула. Даже если я оставлю его одного, он пойдет до конца. И я знаю, что тень Люс отныне будет сопровождать его. Он наконец говорит с ней, так же, как со мной, который значит для него не больше, чем эта молчаливая тень. Он испуган, удивлен…

«…Мы неслись друг за дружкой по галереям, она срезала путь по галерее Усопших… Там паслись козы… Потом огибала всякий хлам, оставленный ее семейкой торговцев металлоломом на безликих могилах монахов, сворачивала на колею для телег, вспоровшую землю вокруг часовни с фресками… А потом бежала до фонтана Сен-Жак. И там, каждый вечер, под куполом над восьмиугольным водоемом, укрывшись за колодцем, Химена оплакивала свою невозможную любовь к Родриго. Она не знала, и не хотела знать, никакой другой пьесы: только „Сид“, трагикомедия Пьера Корнеля. Давайте, попробуйте переубедить ее! Аньес, Араманта, охваченные страстью влюбленные, даже водевиль с его мещаночками, снедаемыми желанием, мои самые свежие познания в области театра, я пытался разнообразить ее репертуар, я приносил эти книжонки для совместного чтения, чтобы покончить наконец с запретными чувствами, чтобы снискать ее благосклонность к моей нежной неловкости, но куда там, она вышвыривала книжки в помойку и настаивала на кровавых свадьбах. Платонических! Если бы я только дотронулся до нее, Химена разодрала бы мне грудь своими прекрасными зубами и выгрызла бы мою печень! Надо сказать, что все это было далеко не в стиле „Комеди Франсез“, поверьте, занудный текст и прекрасное произношение!.. Она придумывала себе спектакли у старьевщика. По своему образу плохо одетой девчонки! Две-три строфы Корнеля, а дальше заплатки, перекроенные под ее размер, с распоровшимися рифмами, искалеченным гневом языком, исполненным печали, мятежным. Я изо всех сил старался подхватить ее импровизации, и она расцарапывала мне спину ногтями, оттого что я был столь манерен, вежлив в своих репликах, не осмеливался на ругательства и ненависть. Ты убил моего отца за то, что он оскорбил твоего, это естественно, но после всего этого, ты думаешь, что сможешь заполучить меня, расшаркиваясь передо мной? Ты должен меня завоевать, преодолевая опасность, на поле боя! Определенно, я был никудышным Родриго, бесплотным дублером, мне повезло, что я стал им, потому что у нее просто не оказалось под рукой никого другого, в особенности настоящего актера, который мог бы подавать ей реплики не понарошку! А иначе она бы послала меня к чертовой матери! От одной этой мысли я трепетал.

Да, Химена была без ума от Родриго, но только в театре…»

Он на какое-то время замолк, вздохнул и вновь заговорил в духе gentleman very sorry:

«Простите меня, мсье, что я вот так выворачиваю душу перед незнакомцем, что надоедаю… Я вам кажусь выжившим из ума стариком, выбалтывающим свои ничего не стоящие воспоминания, да? Это все из-за жасмина, понимаете, это тот самый цветок, что… Но я утомил вас… Вы осматриваете окрестности?