Арно Зурмински - Отечество без отцов

В России липы пока еще не цветут, в этой стране все происходит с опозданием. Местность, где мы сейчас находимся, непригодна для лип. Здесь в основном степи.

Я уже купался. Представь себе, бомба проделала в земле своеобразный кратер. Туда собралась вода на глубину в целый метр. Поскольку это была единственная лужа на всем обозримом пространстве, то мы, солдаты, разделись и освежились. Двенадцать мужчин барахтались в воронке от бомбы. Так что, видишь, война тоже может приносить пользу, создавая такие ванны для купания.

Эрика написала мне, что к вам подселили эвакуированных из рейха: тех, что лишились своих квартир из-за бомбежек. Будь с ними ласковей. Кто знает, может быть, вам тоже придется пуститься в путь и постучаться в дверь к чужим людям. Никто не знает, что еще принесет эта война.

На посту у реки Донец

Дорогая Ильза!

Сегодня утром немецкие бомбардировщики уничтожили боевые позиции русских на нашем участке фронта. Мы не перестаем удивляться, откуда у русских так много техники. Мы ведь столько всего уже уничтожили или захватили в качестве трофеев. Каждый день сводка вермахта приводит огромные цифры, а конца этому всему не видно. Ежедневно в небе появляются русские истребители, причем с разных сторон. Надеюсь, что Сталинград скоро падет, тогда немецкий фронт сможет развернуться на север.

Только что из-за облаков внезапно вынырнули немецкие бомбардировщики, которых прикрывали истребители. Впечатляющая картина. Они летели над нами в сторону города, как на параде, пересекая противоположный берег реки Донец. Там они откроют свои бомболюки, и что посыплется оттуда? Нет, не тухлые яйца, а немецкие бомбы! А что видят наши воспаленные глаза на другом фланге? Штурмовики! Дрожь пробирает от возбуждения, сердце захлебывается от радости. Великолепный вид, как будто ястребы бросаются сверху на свои жертвы.

Так как дела у нас здесь серьезные, то вечерами постоянно происходят интересные вещи. С наступлением темноты регулярно появляются два русских самолета. Это легкие ночные бомбардировщики, которых мы называем «Хромой уткой» или «Дежурным обер-ефрейтором». Солдаты не отказывают себе в удовольствии поприветствовать их трассирующими пулями, при этом возникает великолепный фейерверк.

Моя дорогая девочка, ты не должна падать духом оттого, что мы так долго вынуждены находиться порознь. Мы не можем ничего изменить. Жаль, что вы там, в рейхе, такие малосведущие, и у вас нет возможности бросить хотя бы один взгляд на эту Россию, чтобы понять весь смысл войны. Было бы хорошо, если бы ты разбиралась в том, что с нами происходит. Не нужно лишь только отчаиваться. Наше странствие продолжается, но не в сторону Рюдесгейма, а к самой крупной реке Европы. Мы намереваемся совершить там небольшую прогулку на теплоходе.

Дальше, все дальше в бесконечность степей. На горизонте клубились облака пыли и дыма. Горела степная трава, подожженная войной, и белый дым обгонял войска, двигавшиеся на восток. В клубах дыма галопом скакали обезумевшие лошади, вырвавшиеся откуда-то или просто брошенные кем-то. Танки отказывались работать, сломленные вездесущей пылью, которая засоряла карбюраторы бензиновых двигателей. Солдаты шагали в русское лето. Привалы устраивались на обочине дорог под цветущими акациями. Возделанные поля, заброшенные колхозы, стада крупного рогатого скота, деревни, чьи дома еще не познали огня пожаров. Время от времени они пели походные песни, которые исполняли еще прошлым летом, в том числе и песню об Эрике. Казалось, будет то же самое, что и год назад. Появлялись новые названия. Предстояло захватить Воронеж, Оскол, Россошь, Ворошиловград. Эти названия ласкали слух, солдаты и не предполагали, какими кровопролитными событиями отложатся затем эти города в истории. Вальтер Пуш подсчитал, что расстояние от реки Донец до бакалейной лавки в Мюнстере составляло две с половиной тысячи километров. А Россия лишь только начиналась.